это он, но никак не могу этого доказать. И сейчас произошла та же история. Смотри, сколько леса положили! Кубов пятьсот, триста двенадцать деревьев. Сволочи. Где же они его хранят, вот в чем вопрос.
– Так в километрах двенадцати отсюда вырубили огромный участок леса, сделали там склады.
– Так-то самого нашего, – поднял вверх указательный палец лесник, – мэра. Нет, тот так мелко воровать не станет, он здесь столько земли в аренду взял. Нет, нет, диктофон не включай, и говорить об этом не советую, коль хочешь дальше здесь жить и работать.
– Убьет меня?
– Я этого не говорил, – захаркал горлом Федор Иванович. – Нет, нужно бросать курить.
– Так зачем я вам тогда здесь нужен? – удивился Михаил.
– А тот и попросил посмотреть.
– Мэр?
– Скорее всего, он. Меня попросили люди, приближенные к нему.
– Смешно, Федор Иванович, им-то раз плюнуть проверить это.
– Не знаю, мне сказали проверить и тебе тоже, я так понял, сказали?
– Да, редактор сказал, что вы просили, – опустил глаза Михаил.
– Вот и давай узнавать. Нам еще с тобой до пенсии лет по десять осталось. Так задача сначала ее заработать.
– Верно.
Дорожку, по которой вывезли лес, Федор Иванович нашел, как собака, по нюху. А как оказалось, по аккуратно выбранному и вновь уложенному на место дерну беломошника.
Метров шесть убрали его с полянки. И когда Михаил подошел к раскидистым осинам, Скобский его остановил:
– Посмотри вверх.
И только теперь понял Михаил, как Федор Иванович вычислил это место. Куда ни глянь, сосна растет, а здесь – неожиданно осина.
– Так она еще и срубленная, – добавил Скобский, – вкопали стволы на метр в песок. Так и стоит. Понятно?
– Ну что, пойдем дальше?
– В Афгане, говорят, ты служил? – с издевкой посмотрел на Михаила егерь.
– Было дело.
– Ну и снова готов без оружия сунуться под огонь.
– Не понял? – остановился Степнов. – А-а-а, думаете, стрелять будут?
– Ну а ты как думаешь, люди пропадают в лесу. Я не о простых говорю людях, грибниках разных, рыбаках, – шепчет егерь. – Пошли, пошли, а то ушей знаешь сколько нынче…
…Хрустнувшая ветка у реки испугала Михаила. Взял ружье, переломил его, вставил патроны и стал всматриваться в то место.
– Кяу, кяу, кяу, – сорвалась с ветки, сильно захлопав крыльями, птица.
«Дятел, – по ее крику догадался Михаил. – Он в дуплах живет. Может, змея его вспугнула, хотя так высоко эта тварь навряд ли полезет, да уже и не лето, прохладно. Может, дятел не успел в своем дупле на ночь спрятаться и остался на ветке дерева. Скорее сова его спугнула или зверек какой – белка, бурундук, тот же соболь».
Ночь в лесу полна звуков: скрипов дерева, шелеста веток, редких криков птиц, писков мышей. И сейчас среди них Михаил пытался выделить что-то необычное. Вот, к примеру, взять человека крадущегося. Первое, что он невзначай сделает – хрустнет веткой, выругается, запнется обо что-то. А если