все очень просто, ваше высочество. В воде можно незаметно растворить порошок, она сохранит при этом свою прозрачность и напитает все, что в нее положат, в том числе и орехи, и вот если съесть несколько таких орехов…
– Человек умрет? – весь напрягся герцог Орлеанский. – Как скоро? Что он почувствует и сколько пройдет времени: час, день, два?
– Это зависит от прихоти того, кому этот человек мешает.
– Меня устроят несколько дней… два или три. Этого, полагаю, будет достаточно.
– Желание вашего высочества будет исполнено, – кивнул Эврар Велонн. – Не далее чем завтра я принесу вам то, что вы просите.
Через несколько дней юный принц пригласил обоих друзей к себе в кабинет полакомиться миндалем. Все трое вошли, и тут Карл, заглянув в чашку, недовольно вскричал:
– Жерье! Черт возьми, куда подевался Жерье?
В эту минуту в дверях показался комнатный лакей.
– Я слышал, ваше высочество позвали камердинера?
– Ну да! А вы кто такой? И почему я не вижу Жерье?
– Увы! Должен сообщить, что слуга вашего высочества внезапно занемог; узнав об этом, меня попросили на время заменить его.
Лакей, согласно данной ему инструкции, готов был уже назвать имя того, кто его послал, но Карл, далекий от мысли о заговоре, не догадался об этом спросить, иначе в ответ услышал бы имя своего зятя – Пьера де Бурбона.
– Почему же в таком случае вам не дали указания в отношении моих любимых орешков? – И Карл ткнул пальцем в искусно вырезанную из дерева и инкрустированную рисунком из дубовых листьев, прямоугольной формы бонбоньерку с крышкой. – Вот они, видите? – Он поднял крышку. – Каждое утро, когда я еще сплю, Жерье замачивает мне их вот в этой чашке, хотя раньше я делал это сам, с вечера. – Палец вытянулся в сторону чашки. – Почему вы не сделали этого? Я не могу отправляться на прогулку, не отведав миндаля, – так советует мне врач.
– Ваше высочество, я не получил на этот счет указаний, – пролепетал лакей, опуская голову, – но если они именно таковы, то я буду в точности их выполнять.
Едва он это произнес, дофин бросил в чашку горсть орешков и залил их водой из кувшина.
– Поздновато, конечно, – проворчал он, – ну да ничего не поделаешь, придется сегодня нарушить предписания мэтра Молена. В таком случае я полакомлюсь после прогулки. А вы, друзья мои, любите миндаль? У меня его много. Быть может, вам тоже замочить?
– Не стоит, принц, – махнул рукой Рибейрак, – у нас крепкие зубы, не правда ли, Этьен? К тому же, сосуд явно мал и никак не рассчитан на наш аппетит.
И все трое направились к дверям. Этьен, чуть задержавшись, заглянул в чашку и, повинуясь скорее чувству любопытства, нежели желая соблюсти некое правило, пересчитал лежавшие на дне орешки. Еще раз взглянув на чашку, он поспешил за принцем.
Через пару часов они вернулись. Дофин быстрым шагом направился к столу и уже протянул руку за любимым лакомством, как вдруг ему помешал Этьен.
– Остановитесь, монсеньор! –