– удивлен, могу добавить к вашему сведению: в столь нежном возрасте ментальные способности еще не проявляются. – Он вздохнул и добавил: – Давайте быстренько ужинать – и на позиции. Магистр там сейчас днюет и ночует. А с представлением тянуть нельзя.
Наскоро перекусив, мы покинули гостиницу. Около крыльца нас ждали оседланные кони. Благодаря этому мы довольно быстро добрались до Малахова кургана. Здесь кипела непрекращающаяся работа. Люди, словно муравьи, вгрызались в твердую землю круглые сутки. Стройка не останавливалась ни на минуту, уставших солдат сменяли свежие силы, и дело двигалось вперед семимильными шагами. Я невольно вспомнил, как выглядели подступы к городу всего несколько месяцев назад.
До приезда в Севастополь Тотлебена оборонительных сооружений как таковых не имелось, они были лишь условно обозначены на карте, но не более.
Пока мы ехали на курган, учитель рассказал, что днем были затоплены корабли, а значит, попыток высадить десант непосредственно в бухте мы можем не опасаться. Также с сегодняшнего дня город считался осажденным, поскольку противник подтянул к Севастополю основные силы.
Правда, я очень удивился, что союзники разбили лагерь с южной стороны, в общем, там, где фронт осады был меньше, а оборонительных сооружений, по донесениям их разведки, просто не было. Думаю, завтра они будут очень разочарованы, увидев, как мы подготовились к их прибытию. А уж когда они поймут, что именно на Северной стороне находятся все корабельные стоянки и дороги, связывающие город с остальным миром – будут «обрадованы» еще больше.
От раздумий меня отвлекло приближение собратьев. Хоть я и ожидал их появления, но все равно не смог сдержать удивления, когда мне навстречу вышел… Тотлебен. Именно он, как выяснилось, и был Севастопольским Магистром. Увидев нас, он кивнул:
– Ждем-с, ждем-с, господа! Только прошу вас, побыстрее! Дел невпроворот!
Пока я пребывал в изумлении, меня ввели в палатку, где временно располагался Эдуард Иванович.
Само представление я запомнил плохо. Все происходило в спешке, все были чертовски заняты. Времени не оставалось совершенно. В памяти хорошо запечатлелось, как Эдуард Иванович, крепко пожав мне руку, сказал:
– Прошу прощения, молодой человек. Когда выдастся свободная минутка, мы обязательно встретимся с вами. А сейчас, извините, дела.
Он указал на бокалы с шампанским:
– Прошу! – Мы выпили, и он добавил: – Уводите господина поручика, господин Прокофьев, ему еще ко всему привыкать надо. Честь имею.
И тут я неожиданно для себя возмутился:
– Господин полковник! Ну что это такое! Все работают, один я бездельничаю! Позвольте принять участие в строительстве! Хотя бы по ночам!
– Похвальное рвение! – Тотлебен неожиданно улыбнулся. – Александр Никифорович, проследите, чтобы молодому человеку дали лопату или что-нибудь на ваше усмотрение. Но пока – без особых нагрузок! – С этими словами он повернулся к карте и принялся что-то чертить.
Выйдя