нравится, как проводят время вне службы мои ровесники. Отец учил меня совсем другому, да мы и не столь состоятельны, чтобы я мог позволить себе проигрывать в карты по годовому жалованью каждый день или пить без просыпу – я этого не люблю и не понимаю. А по-другому здесь друзьями не обзаведешься.
– Похвально, – задумчиво крутя в пальцах бокал с шампанским, протянул полковник, – я рад, что вы в столь юном возрасте понимаете разницу между собутыльниками и друзьями. – И он неожиданно твердо посмотрел на меня.
Я же, поймав его взгляд, невольно подумал: «Не дай бог стать такому титану поперек дороги… В лепешку раздавит».
Наш разговор прервали первые музыкальные такты. Полковник поблагодарил меня за беседу, пообещал обязательно встретиться, и мы расстались, довольные друг другом. Пока я размышлял, кого пригласить на танец, чтобы не получить отказ, ибо проявлять интерес к некоторым девицам людям моего статуса и звания не полагалось, я заметил, как господин полковник вступил в круг с одной из самых блистательных дам нашего гарнизона. По тому как смотрела на него партнерша и как кокетливо строила ему глазки, сразу стало ясно – господин полковник относится к разряду весьма высоких особ. Я невольно задумался над тем, почему он, имея возможность общаться с самыми важными персонами, предпочел беседу со мной.
Кстати, как выяснилось, разговор с господином Прокофьевым неожиданно поднял и мой статус. Мне весьма недвусмысленно намекнули на возможность потанцевать несколько девиц, которые до этого даже не замечали меня. Я не стал долго раздумывать и поспешил воспользоваться удобным случаем. Надо сказать, исполнение моей мечты – пройтись в вальсе с мадмуазель Анной – оказалось не таким райским наслаждением, как мнилось ранее. Нет, Анна Федоровна была и вблизи так же изысканна и прелестна, но… оказалась весьма жеманной и восторженной натурой. Ее излияния по поводу прекрасной ночи, луны, серебристым шаром катящейся по небесам, и другие избитые банальности повергли меня в грусть и уныние. Я понял, что не всем желаниям надобно исполняться. Лучше бы Анна Федоровна оставалась по-прежнему далекой и недоступной. Когда тур вальса закончился, я отвел ее на место и, поблагодарив за неземное удовольствие, немедленно ретировался.
Почти сразу вокруг меня образовался кружок из знакомых и не очень знакомых офицеров, которые дружелюбно пытались выяснить, кто такой этот полковник, который, оказывается, только вчера прибыл из Петербурга, а главное, кем он мне приходится. Все мои заверения, что это просто случайное знакомство, не возымели ровно никакого эффекта.
– Э нет, Петр Львович, – с недовольной миной сказал наконец один из наших записных игроков и донжуанов штабс-капитан Михайлов, – просто так такой человек к обыкновенному офицеру не подойдет. А вы еще и беседовали не менее получаса. Не хотите говорить – и не надо, я и так вижу, что это ваш родственник, может, и дальний, но меня не проведешь.
– Не по-товарищески это, – поддержал его еще один офицер, этого я даже по фамилии не знал, – иметь таких родственников и строить из себя простого служаку.
С