рутину.
«Так делали первые христиане, – говорил отец Марк, – и как можно дерзать отвергать Кровь и Тело Христовы?».
Артём отвергать не дерзал, правда, получалось так, что он дерзал их мало во что ставить. Хотя нет, в уме чтил очень сильно, а на деле весь почёт суета съедала.
Прочитав молитвы, он вытащил плеер и вверил своё сердце музыке.
«Я рождён был ночью, в час молитвы волчьей…» – донеслось из наушников.
Это сразу убрало бабушек, хохот пьяной компании и плач ребёнка, а вместе с ними и «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром» на второй план. Стало привычно хорошо и спокойно. Артём боялся только одного – пропустить неведомую ему Брехаловку.
«Имя мне – Антихрист!» – завораживающе пел голос в наушниках.
За окном скрылось солнце, стало пасмурно.
«Плачьте о душе!..».
Артём, отбивая в такт рукой о колено, при приближении очередной деревни всматривался в дорожный указатель.
«Я на тебе, как на войне…» – запел другой голос, и Артём представил, как он с Машей занимается любовью, а потом вдруг, как с Машей занимается любовью кто-то другой.
«А нам с тобою повезло назло!..».
Артём переключил песню.
«Он пришёл, лишь на час опережая рассвет…» – запел женский голос.
Пробегающие мимо бутылки, бумага, консервные банки и прочая грязь свирепо взирали на него сквозь окно.
«Ты чужой! Ты другой! Ты не мой! Не любый!» – настаивал голос.
Артём отложил наушники и спросил женщину, сидевшую на соседнем кресле:
– Простите, вы не знаете, когда будет Брехаловка?
– Не знаю точно. Нескоро ещё, пожалуй.
Артём снова надел наушники.
«Mein herz brennt!» – ревел уже другой голос.
Засосало в желудке. Надо было всё-таки что-нибудь поесть, уходя из дома.
«Ничего, – подумал Артём. – Пост – богоугодное дело! Помоги, Господи!».
Он отбросил мысли о еде. Главное, что ему нужно, – это встретиться с Машей, объяснить ей всё. Что он любит её.
«Сегодня мы с тобой кайфуем!..», а дальше «Я хочу быть с тобой!.. И я буду с тобой!».
Артём посмотрел на фото Маши в телефоне, вспомнил её губы. Схватило где-то внизу живота.
Вспомнил её руки – «…и свечи, и праздник, и лето, и то, что нельзя… она положила… и шепчет… делай, что хочешь…» – её руки невозможно забыть. И где она так научилась делать? Он не хотел об этом думать.
«Ни о чём не жалей и люби просто так!»
– Молодой человек, я вас обманула, – толкнула его рядом сидевшая женщина. – Вон она, Брехаловка!».
Автобус остановился у невзрачной ржавой остановки, и Артём поспешно вышел. Он огляделся, пытаясь угадать, куда двигаться дальше. Снова охватило волнение. Узнать дорогу до лагеря не представлялось возможным – вокруг не было ни души. Только побитая «копейка» стояла неподалёку. В салоне сидел некий кавказец и разговаривал по телефону. К этим подозрительным