не слушая проказливых юнцов, бил молотом, вытягивая над огнем невидимую золотую нить. Он выковал тончайший полог над постелью Афродиты.
Великолепные кружева из тоненьких цепочек понравились ветреной супруге. Но не разглядела неверная, что каждый стебелек из золота был спаян завитками в завиток в прочнейшую охотничью сеть.
Глас мойр:
Урод, колченогий,
обманутый муж,
решил погубить Афродиту!
Любовники сошлись.
(Она и Арес!)
– Где муж?
– Ушел за топливом для горна.
Фалл Ареса восстал мечом.
Швырнув в перины Афродиту, любовник пал на дичь, пронзил.
Но вдруг сверкнула сеть и, сжав любовников в тисках, смешала с потом пот и с плотью плоть.
Вошел Гефест.
– Прости! – воскликнул Арес.
Молот Гефеста, вознесенный над предателями, замер.
– Умрите оба!
– Друг!
– Я отомщу! – рычал обманутый супруг.
В глазах двоился фарш двух смятых тел и брызги крови в пламени жаровни.
Но Афродита молчала.
– Предательница!
Она не просила о пощаде, нет. Она сама пощадой стала для него.
Жизнь – изменение.
Ревность на пользу монстрам.
Уродства забываются в моменты исступления.
А женщину ударить так легко. Ударить и простить.
– Ты бил ее?
– И на цепи держал. И клетку выковал золотую. Но это же… Афродита!
7. Зов воспаленных чресл
– Рассказывай, и ты Гермес.
– Что видел в ней, тумана надышавшись?
– Афродита… Афродита… Всем нужна Афродита. Переменчивая волна, дуновение ветра, рисунок на песке. Та пустота, которую можно заполнить желанием, любой причудой, манией, даже грязью.
Афродита с рождения была хитра и коварна, все время ловила взгляды, угадывая и предвосхищая мечты.
Она услужливо опережала зов воспаленных чресл, обращаясь то бухтой, полной звездных волн, то соломенной подстилкой.
Распутав клубки человеческих грез, она каждому показала свое.
Гермесу – мечту и музу.
Аресу предстала воином, соперником храбрейшим.
Гефеста обрекла на вечный труд и пекло.
Пред Аресом Киприда являлась безусым отроком, вспыльчивым, горячим в чувствах. От ласки звенели ягодицы, кровь заливала мозг, а непокорный взгляд сводил с ума.
Дионис в ней нашел смешливую подругу для купаний в винных реках. Тоскуют без нее сатиры, Пан грустит.
А Посейдон гордился достижением пловчихи, легчайшей на волнах, быстрейшей из дельфинов.
Гефеста, бога железа, творец любовных мук терзала без огня, лепила из скотины сладкий пряник.
В его ладонях плавила, как в тигле то обруч для волос, то пряжки и никчемные подвески. А мастер повиновался капризам, прокалывал над горном раковинки нежные ушей, улыбка скашивала рожу исполина.
Дева пищала от щекотки, плотоядно закатывая глаза. Им обоим наплевать на войны за окном, на океан вражды, на смерть героев, пока рождает