был обнаружен?..
…и что чудом спасенная копия отчета была передана в соответствующую инстанцию?»
Далее поперек страницы следовал еще один крупный заголовок: «Мы хотим знать».
«Находится ли в данный момент копия отчета Калама в руках лица, которому она была передана?
Была ли эта копия уничтожена, чтобы спасти репутацию замешанных в деле крупных политических фигур?
Если копия не была уничтожена, то где она находится сейчас, когда пишутся эти строки, и почему до сих пор не была обнародована, как того требует общественное мнение, жаждущее справедливого наказания тех, на чьей ответственности лежит гибель ста двадцати восьми юных французов?»
Наконец, в конце страницы тем же шрифтом, что и предыдущие два заголовка, следовал вопрос: «Где отчет Калама?»
Мегрэ сам не заметил, как на лбу у него выступила испарина. Нетрудно было представить, какие чувства испытывал Огюст Пуан, читая ту же статью.
«Ле Глоб» была не такой уж крупной газетой и не представляла ни одной крупной политической партии. Скорее, газета освещала точку зрения немногочисленной политической фракции, во главе которой стоял Жозеф Маскулен. Но конечно, теперь другие газеты в погоне за истиной немедленно начнут собственные расследования. Мегрэ как никто другой хотел бы, чтобы истина эта была обнаружена, при том лишь условии, что обнаружена она будет вся, а не частично.
А между тем у него складывалось впечатление, что цель человека, заказавшего эту статью, заключается вовсе не в раскрытии истины. Если Маскулен действительно тот, кто выкрал отчет Калама, почему он не опубликовал его тут же, под такими же крупными заголовками, как эта статья? Сколько выгод принесла бы ему такая публикация! Тут вам и министерский кризис, и радикальная чистка в парламенте, и всеобщее признание! Ведь общественное мнение немедленно провозгласило бы депутата истинным защитником интересов французского народа и политической морали. Для Маскулена, всегда исподтишка игравшего в свои подковерные игры, то была уникальная возможность выбиться в первые ряды и на много лет вперед стать заметной и уважаемой политической фигурой.
Итак, если документ был у него на руках, почему он медлил с обнародованием?
Настала очередь Мегрэ задавать себе вопросы. Если отчета у Маскулена не было, откуда он знал, что тот был найден? Откуда он знал, что Пикемаль передал документ официальному лицу? И откуда взялись подозрения, что Пуан не передал отчет вышестоящим лицам, точнее президенту?
Комиссар не был в курсе, да никогда и не стремился быть в курсе закулисных политических игр. Впрочем, ему не надо было знать подробности всяких темных махинаций, чтобы заметить:
1. Единственная газета, трижды упомянувшая отчет Калама с момента трагедии, «Слухи» Гектора Табара, пользовалась весьма сомнительной репутацией и промышляла чуть ли не открытым шантажом.
2. Обнаружение отчета, последовавшее за этими