ну, брысь! – заорала я.
Проглот вытаращил на меня лимонные глаза, испуганно икнул и поспешил уползти подальше. А алая звёздочка всё росла и становилась ярче и вдруг словно взорвалась, раскрывшись огромным дивным цветком.
– Ух, ты! – я не могла сдержать восторга.
Лена, сидевшая рядом, тоже обрадовалась.
– Ребята, – закричала она, – любоцвет расцвёл!
Дядя Вадим, Иван Дмитриевич и Лёша бросились полюбоваться этим зрелищем.
– Загадывайте желания! – закричал Лёша. – Скорее, он сейчас отцветёт!
– Между прочим, это Маша спасла любоцвет, – объявила Лена.
– Как? – удивился Иван Дмитриевич.
– Я сказала проглоту: «Брысь!», – и он послушненько убрался.
– Машка, ты молодец, – сказал дядя Вадим.
– Интересно, как это Маше удалось пообщаться с другим миром, не отправляя туда своего клона? – задумчиво произнёс Иван Дмитриевич. – Знаешь что, Машенька, пойдём в лабораторию, я тебя посмотрю. А нет ли у тебя каких-то паранормальных способностей?
Мы отправились в лабораторию. Там Иван Дмитриевич усадил меня в кресло и всю утыкал какими-то датчиками, отчего я стала похожа на взъерошенного ёжика. Иван Дмитриевич бродил между приборами, к которым тянулись проводки от датчиков, и бормотал:
– Ничего не понимаю… Ничего не понимаю…
Тут в лабораторию ворвалась тётя Катя.
– Иван, что ты делаешь с Машей? – строго спросила она.
– Видишь ли, Катенька, Маша сумела сделать невозможное, а именно: выйти на связь с иным миром без посредничества клона. Естественно, я предположил наличие у неё каких-то паранормальных способностей. С сожалением должен констатировать, что девочка абсолютно нормальна. Ой, Машенька, встрепенулся Иван Дмитриевич, подвинь, пожалуйста, эту коробочку.
Спичечный коробок, на который указал Иван Дмитриевич, стоял слишком далеко, и достать его, сидя в кресле, я не смогла. Поэтому я встала с кресла, сделала шаг вперёд, насколько мне позволили облеплявшие меня датчики, и, вытянув руку, с трудом дотянулась до коробка кончиками пальцев и толкнула его.
– Увы, – вздохнул Иван Дмитриевич, – даже телекинезом она не владеет.
– И замечательно! – сказала тётя Катя. – А теперь немедленно отцепляй от неё всю эту гадость и больше никогда не смей экспериментировать над ребёнком.
– Но я просто хотел посмотреть…, – стал оправдываться Иван Дмитриевич и, отлепляя от меня датчики, робко спросил, – Машенька, тебе ведь не было больно.
– Не было.
– Ну, вот, видишь, Катенька. Я не причинил девочке никакого вреда.
– Ещё чего не хватало! – возмутилась тётя Катя, и взяла меня за руку. – Пойдём отсюда.
Однажды мы все вместе завтракали в кухне-столовой. В этот день я решилась приготовить на завтрак мамины фирменные блинчики. И они всем понравились. Понравились настолько, что когда заголосил тревожный зуммер, из-за стола выскочил только Иван