Прекрасное далёко. Александр Балашов

Додо. Лена, увидев меня, тоже махнула рукой в красной шерстяной рукавичке, словно просигналила маленьким фонариком.

      От автобуса к нам широко шагал полковник Мясоедов.

      – Ну и морозище сегодня! – заглянув в «Рафик», сказал он. – Держитесь, ребята! В принципе солдаты вы – русские. Итальянцев только играете.

      Через минуту на лошади появился загримированный Марчелло – командир нашего взвода.

      Загнусавил мегафон. Мы посыпались на мороз из теплого «Рафика».

      Первый эпизод с первого же дубля отсняли без сучка и задоринки. Разбитый наголову и разрозненный итальянский взвод обречённо брёл по безмолвной снежной пустыне, утопая в снегу. Шёл навстречу смерти в этой суровой, гордой и загадочной стране, куда их закинул бесноватый дуче. Нам даже обидно стало, что всё вот-вот закончится… Я был не против покрасоваться перед Леной и на этом крещенском морозе.

      А потом знаменитый режиссёр заупрямился. Нас запустили на второй дубль, но после нескольких метров плёнки Де Сика заупрямился и закричал со своего места на операторской мачте:

      – Но, но, капито!

      – Не пойдёт! – перевёл для нас переводчик.

      – Чего это он? – спросил меня Виталик.

      – Сейчас узнаем, – ответил я.

      Режиссёр долго, отчаянно жестикулируя, через переводчика что-то объяснял нашему помрежу. Тот послушно, как японская статуэтка, только кивал в ответ. Потом помощник режиссёра взял в руки мегафон.

      – Витторио говорит, – услышали мы и многочисленные зеваки, стоявшие за крем площадки знакомый гнусавый голос нашего наставника, – что самый хилый из вас, тот, что чёрной бородой, должен постепенно отставать от группы, а затем в изнеможении упасть в снег и лежать с открытыми глазами. Будьте внимательны. Камера сделает наезд, снимать будет крупный план…