клоуна, скручивающего фигурки из воздушных шаров. Только мои фигурки были для богатеев.
Довольно тяжелые фигурки, надо заметить, потому что как раз в тот момент, когда я с предельной осторожностью засовывал эту штуковину в выкопанную мною ямку, я услышал за спиной:
– А почему у нее лапки кверху?
Маленькая Стеффи Винг не обладала драматическим талантом. Или как раз наоборот. Кто знает.
– Просто так, потому что она умерла. «Поп-арт» умер.
А потом все-таки – драма.
– Мам-а-а-а! Она умерла! – пока девочка визжа неслась в дом, мне наконец с трудом удалось опустить Фикки в песок. Он плюхнулся в яму и даже успел махнуть мне хвостиком на прощание. Он доволен, я доволен. Тут я повернулся и увидел лицо госпожи Винг.
– Ой, похоже, она не в восторге.
– В восторге?
Ну вот, в глазах зарябило, голова закружилась, и я уже предвидел последующую за этим тираду.
– Нет. И потом это…. ну…. немного мрачновато для шестилетней девочки.
Слово «мрачновато» прозвучало раскатисто, как на выступлении детского хора.
– Вы имеете в виду, что двадцать тысяч евро за произведение искусства для шестилетней девочки – мрачновато? – Я любил недоговоренности.
– Нет, смерть и все такое. Не думаю, что в столь раннем возрасте ей следует с этим сталкиваться. В мире и так полно неприятностей. Так что заберите это обратно.
Сначала я подумал, что она шутит, и, не желая скандалить, направился к входной двери.
– Фикки, пойдем! Прогуляемся!
Фикки не реагировал. Даже больше не вилял хвостом. Ему тоже все это перестало нравиться.
– Он не хочет. Похоже, он умер. Уму непостижимо. Только что еще был жив.
С телефоном наготове она выкрикивала в мой адрес ругательства элитарного хоккейного клуба. Неспешной походкой я вернулся к своему микроавтобусу и сигналившему таксисту. «Гуди, сколько влезет, мне все до лампочки».
Вообще-то компания «Большие-пластиковые-воздушные-фигурки» стартовала благодаря моей матери. Когда я еще учился в академии изобразительного искусства и пудрил ей мозги небылицами о тяжкой жизни студента. Она здорово мне помогла. На еженедельном собрании книжного клуба в Бюссуме она уговорила своих подруг сделать мне заказ. Поскольку за неделю до этого они побывали в музее Дика Бруны[6], то первое, что пришло им на ум, было заказать мне пластиковую Миффи.
В мгновение ока я заработал слишком много денег, чтобы продолжать учиться. Я просыпался в четыре часа дня и ложился спать в половине десятого следующего утра. Деньги разлаживают жизнь человека. Алкоголь и наркотики становятся в ней статистами.
Я не слишком себя утруждал. Самым сложным было изготовить модель. Лепишь из глины нужную тебе форму и обжигаешь. Был у меня для этого один адресок. Сам я не любил пачкать руки в глине.
Затем модель доставляли ко мне в литейную мастерскую. Крис, рыжеволосый парень в очках (по крайней мере, я так себе его представляю, поскольку