и потому, что он ежедневно надевает свой засаленный парик, имитирующий косички «раста» (все, больше об этом не будем).
Нам с Хакимом выдают аэрозольные баллончики с краской и поручают расцветить полотна, натянутые на стене. Сюжет мы вольны выбрать сами, главное, чтобы он не был связан с Рождеством. Дабы не обидеть тех, у кого иные религиозные предпочтения. После краткого «мозгового штурма» длительностью в одну сигарету мы решаем, что темой в этом году будет «все-что-можно-найти-на-ферме-начинающееся-с-буквы-О». Грейтье, назначенная инструктором по оформлению праздника, одобряет нашу идею.
– Только не рисуйте осла. А то он может вызвать ассоциацию с рождественскими яслями.
Хаким начинает с большого зеленого огурца, а я грубыми мазками изображаю фигуру овцы.
Во время обеда к нам присоединяются Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф. Лекс, Рул и Дан – бывшие кореши из окрестностей Эйндховена. Эта троица всегда держится вместе, почти прижавшись друг к другу, как сиамские близнецы. Иногда это и вправду необходимо, ведь больничные коридоры слишком узки, чтобы пройти по ним шеренгой из трех человек. Когда топаешь им навстречу, они, завидев тебя, машинально, не замедляя шаг, выстраиваются в ряд. Подозреваю даже, что каждый день они договариваются, кто в таких случаях будет возглавлять строй. Многие команды по синхронному плаванию позавидовали бы их хореографии.
Похоже, что Лекс в результате утренней жеребьевки получил право говорить первым. С воодушевлением он принимается нас расспрашивать:
– Ну как, уже готовы к вечеру?
– Пока нет, остались еще огород, овес и…
Хаким прерывает сам себя, сообразив, что Лекс своим вопросом имел в виду другое.
– Ну а бухлом запаслись?
Этот вопрос тоже звучит риторически, и приглушенным тоном Лекс продолжает:
– Только между нами, пацаны: у нас на сегодняшний вечер всего до фига. Так что если захотите бухнуть или курнуть суперрасслабляющего дерьма, обращайтесь к нам. Только вы двое – больше никому не предлагаем.
Он так и сказал: «курнуть суперрасслабляющего дерьма». Его придурковатый, дворовый язык сбивает меня с толку больше, чем собственно содержание. Не секрет, что в «Радуге», как и в любом другом охраняемом учреждении в Голландии, ничего не стоит добыть наркотики или спиртное. Причем пронести их контрабандой гораздо легче, чем употребить. Всем давно понятно, что тебя обязательно застукают. Ведь каждую неделю пациенты сдают анализ мочи. Конечно, и эту проверку можно обойти, но слишком уж это накладно. Большинство пациентов покорно принимают свое наказание, смиряются с пометкой «рецидив» и два дня оттягиваются в одиночной камере.
Мне это не нужно.
– Можете отдать мою порцию Фикки, – говорю я, кивая Дану, который в замешательстве озирается по сторонам.
Хаким совещается со своей божественной половиной, а я теряю всякий интерес продолжать беседу. Я никогда не брезговал «дурью». Искусство и делирий неразлучны. Но это было раньше. Зачем рецидивировать,