было тогда двадцать восемь, на два года больше, чем мне. Время от времени он жил с женой и двумя детьми на одном из Фризских островов, но в основном толкался у меня, на вонючей воде Амстела[9]. Он соответствовал своему имени (Грегор-Григорий), потому что был похож на русского охотника. Двухметрового роста, широкоплечий, вечно небритый, он неизменно носил один и тот же обтрепанный толстый свитер. Я вовсе не преувеличиваю. Некоторые люди олицетворяют собственные стереотипы.
Его любимым времяпрепровождением, помимо поглощения алкоголя и порчи ценных вещей, было прыганье. Чтобы разгрузить голову, как он выражался, он ежедневно в течение часа скакал по кромке моей баржи. В тот момент, когда я понимал, что мы вот-вот перевернемся и пойдем ко дну, он вдруг останавливался. Он любил прыгать на воде. Качка. Замедление. Остановка. Движение. В общем, разные там артистические заморочки.
Мы взобрались на палубу. На крыше у меня был разбит сад с дерном и муравьями – все как полагается. Была пятница, стоял теплый солнечный день, и мы долго раздумывали, не поехать ли нам в Амстердамский лес[10]. Там устраивался какой-то грандиозный праздник – веская причина. Для поднятия духа мы решили сначала немного выпить на моей зеленой террасе. Я лицезрел воду и краем глаза наблюдал за Грегором. Мы редко разговаривали и уже давно не боялись неловкого молчания, возникающего между друзьями.
– Что делаешь? – нарушил-таки я наше неловкое молчание.
– Обеспечиваю провизией твое муравьиное гнездо. Это будут самые счастливые муравьи в Амстердаме и окрестностях, я помогаю им делать запасы на зиму.
Муравьи были взбудоражены чрезвычайно, потому что перед входом в муравейник лежал огромный кусок кекса с фисташками. Через несколько минут они, однако, взяли себя в руки и сорганизовались. Мелкие, бесполезные крошки и орешки были отодвинуты в сторону, чтобы расчистить место для главного лакомства. Муравьишки поменьше отвечали за уборку, а большие и сильные гордо затаскивали свалившуюся с неба добычу внутрь. Все видели, что вход слишком узок, но задачу нужно было выполнить любой ценой.
Я забрал у Грегора бутылку водки и отпил большой глоток. Некоторое время назад из мертвой груды старого металлолома он соорудил конструкцию, которая при приближении к ней двигалась. Метафора кводлибета, насколько я помню. Куратор из Энсхеде чуть не обезумел от восторга, и Грегор решил, что лучше всего подписать свое творение именем «ГреБог».
ГреБог погубил муравьиную колонию. Он ввел их в грех алчности, положив тем самым конец трудолюбивой жизни моих скромных домашних питомцев. Вообще-то это было изощренное издевательство над насекомыми. Он не отрывал им лапки, но устроил социологическую катастрофу. Излишества и капитализм – от них не спастись.
Вернувшись с новой бутылкой водки и двумя банками пива, я обнаружил, что кусок кекса уже почти в муравейнике. Наказание последовало незамедлительно – ГреБог «наградил» муравьев пятью стратегически размещенными лакричными конфетками и глотком пива.
9
Моя