к нашей любви и величал меня сыном. Но вскоре он заявил, что его дочь никогда не станет женой сакса… Однако, друзья мои, не в моих правилах отступать, и сегодня же вечером я добьюсь своего, чего бы мне это ни стоило. У меня есть то, что способно превратить чванливого барона в нищего… тайна… и мое молчание станет выкупом за мою Кристабель… Итак – в путь!.. Эй, брат Тук, довольно храпеть!
Менее чем через час троица вступила в город, над которым гордо высился Ноттингемский замок, подножие которого омывали воды быстрого Трента.
– Слуги меня знают, и они на нашей с Кристабель стороне, – проговорил Аллан. – Но как же вы, друзья мои, проникнете за ворота? Не шататься же вам по ту сторону замковой стены!
– Вашей милости не о чем беспокоиться, – ухмыльнулся монах, – в замке живет одна… э-э… славная девушка, духовником которой я являюсь. Всякий раз по завершении исповеди меня ждет там добрый ужин… Ну вот мы и на месте… – Еще за сотню ярдов[10] от замковых ворот великан громовым голосом взревел: – Герберт Линдсей, главный страж врат замка Ноттингем! Да пребудет с тобой благословение нашего покровителя святого Бенедикта! Да ниспошлет он всяческие блага тебе и твоим домочадцам! Позволь нам войти! Я прибыл с двумя добрыми людьми: один желает переговорить с твоим хозяином о весьма важных делах, а второму не помешает подкрепиться и отдохнуть. А я, если мне будет позволено, дам твоей дочери Мод те духовные наставления, в которых она, несомненно, нуждается… Узнал ли ты меня?
– Это вы, брат Тук? Как же не узнать истинное сокровище Линтонского аббатства? – донеслось из-за решетки ворот сердечное приветствие. – Добро пожаловать в Ноттингем!
Подъемный мост тут же опустился, открывая путь в замок.
– Сэр барон нынче не в духе и уже удалился в свои покои, – шепнул привратник рыцарю. – Я бы советовал вашей милости отложить свидание до утра…
– Никак в гневе? – ухмыльнулся монах.
– Барона донимает подагра, – сокрушенно покачал головой Линдсей. – Беснуется и скрежещет зубами… С тех пор как в Святой Земле[11] он был ранен сарацинской саблей, совсем потерял терпение, о разуме я уж и не поминаю…
– Недуги барона Фиц-Олвина меня мало беспокоят, – упрямо гнул свое сэр Аллан, – я желал бы без промедления повидаться с ним!
– Это уж как вам угодно, – сторож пожал плечами и окликнул пробегавшего мимо слугу: – Эй, Тристан! В каком настроении его светлость?
– Хуже некуда… – испуганно ответил паренек.
– Советую все же повременить, сэр Аллан…
– Вели проводить меня, – перебил рыцарь, – я и секунды не стану ждать.
Привратник удрученно перекрестился, глядя вслед удаляющимся фигурам рыцаря и юного слуги.
Тристан шел рядом с рыцарем, дрожа как осиновый лист, – он так радовался, что ускользнул из когтей разбушевавшегося барона, а тут пришлось снова возвращаться.
– Вашу милость ожидают? – робко спросил слуга.
– Нет.
– Не