Иродиада. Я могу попробовать. Но придется стекло на балконе разбить, иначе я в квартиру не зайду». Она так радостно подпрыгнула; «А не надо стекла бить, у меня балкон открыт!» Был у меня не помню откуда моток парашютной стропы. Хлопнул я полстакана водки – чисто вроде как мельдоний. Привязал конец стропы к своему балкону, кинул моток вниз и перелез через перила. Ираида, которая поднялась со мной, смотрела на меня восхищенно-ошалевшими глазами. Видать, на мои старые дрожжи допинг сразу по жилкам заиграл. Сам себе казался я таким же кленом… Пропустил по себе стропу для спуска, дай Бог памяти, «дюльфером» и шикарным пинком оттолкнулся от балкона. Мать-мать-перемать, извините за выражение. Парашютная стропа – она скользкая, как последняя падла! Так что даже не успел я собой полюбоваться, как под пронзительный визг Ираиды просвистел до второго этажа. А там и стропа кончилась. Опять судьба Егорова хранила. На излете меня развернуло и я плашмя приложился на крышу жигулей-копейки. Прямо можно сказать – ощущение не из приятных. Но обошлось без переломов. Потом из подъезда вышел Леха – мой старый собутыльник и по совместительству хозяин жигулей. Помог он мне выбраться из капитально вмятой крыши и повел меня к себе лечить – у него там было. В общем, долго и разнообразно мне пришлось Лехе убытки возмещать. А самое обидное – Леха, когда узнал причину моего каскадерства, пошел наверх и вытащил обломок ключа из скважины пинцетом жены, которым она брови выщипывала. Ираида вторым ключом спокойно открыла дверь, и окончательно во мне разочаровалась.
Ах, эта свадьба
Было время, когда меня носило по Союзу, как ветер носит по степям перекати-поле. И вот однажды очутился я в сибирском райцентре, расположенном на диком бреге Иртыша. Сначала я воткнулся в редакцию районной газеты. Но… коллектив там был весь аккуратно постриженный и при галстуках. С перегаром на работу не ходили – брали больничный. А я… В общем, редактор терпел, терпел и сказал в конце концов: «Сгинь с глаз моих! Достоевский, мля…» Ну, я и сгинул. Перевоплотился в рулевого-моториста-монтера судовой обстановки. Занимался я, в основном, покраской бакенов и судоходных щитов. Зато никто с меня не требовал галстука и аромата фиалок.
Подкрадывалась исподтишка зима, и стало конкретно холодать. Мой сосед, бакенщик на пенсии дядя Миша из жалости презентовал мне на бедность овчинный тулуп. Здоровенная конструкция, типа, как у советских сторожей. Но теплый до обалдения.
В связи с непролазной весенне-осенней грязюкой в райцентре этом были деревянные тротуары – из досок. Не сказать, штоб очень удобные – два человека расходились на них впритирку.
И вот иду как-то по такому тротуару, весь из себя в тулупе и малость в благорастворении. Вдруг из-за поворота выскакивает здоровенная сука (как потом выяснилось – и в хорошем и плохом смысле этого слова). Шарахнула она меня по ногам так, што я едва удержал равновесие и не завалился в грязь. В полном возмущении от такой перспективы –