вернемся к нашему танцору.
– Что до этого, мадам, покорнейше прошу вашего соизволения не называть его имени и призываю вас положиться на меня.
– Нет, дитя мое, то, что вы от меня требуете, в Америке, может, и возможно, но здесь просто недопустимо.
– Но ведь вы, моя дорогая мадам, с ним не знакомы.
– Неважно. Скажите, как его зовут?
– Жак Лефор.
– Он ваш друг?
– Совершенно верно, мадам.
– Приводите его, дитя мое, я вам разрешаю.
Ролан не осмелился назвать мадам Федье настоящее имя человека, которого хотел буквально на несколько минут привести к ней домой. Покидая дом, он обратился к Мэн-Арди и сказал: – А теперь положимся на милость Господа! Пойдешь к Маталену и предупредишь его, чтобы в понедельник, в половине десятого вечера, он был в нашем полном распоряжении.
– Уже бегу!
– Отлично! Я же отправлюсь к мадам де Блоссак, расскажу о том, что мы сделали, и поделюсь нашими открытиями. А еще поведаю о том, что я наметил на понедельник, чтобы в будущем никто и слова не смог сказать против дочерей госпожи де Женуйяк.
X
В следующий понедельник в доме мадам Федье был праздник. Все комнаты заполонили собой милые, радостные гости. С самого начала собравшихся почтили своим присутствием графиня де Блоссак, ее дочь, а также Филиппина и Эрмина. Их сопровождали четыре юных американца.
Коарасс вошел под руку с главой семейства, Мэн-Арди – с маркизой де Женуйяк, а младшие братья наших героев – с юными девушками.
Хозяйка дома, по всей видимости, предварительно сделала приглашенным внушение, потому что все тут же бросились к вновь прибывшим и оказали им самый радостный прием – будто хотели изгладить малейшие воспоминания о той глупой выходке, жертвой которой они стали.
Когда после первого обмена комплиментами маленькие сверстницы дочерей мадам де Женуйяк увлекли их за собой, мадам де Федье взяла Коарасса под руку и сказала:
– Ваш друг, стало быть, не пришел?
– Пока нет, мадам, но у меня есть все основания полагать, что он не заставит себя долго ждать. А мадам Газен здесь?
– Еще нет. Глядите-ка, вот и она.
И в зал, в сопровождении своих сыновей и дочерей, действительно вошла чересчур говорливая мадам Газен.
Первым гостем, на которого она обратила внимание, переступив порог, была графиня де Блоссак. Мадам Газен удивилась и на мгновение замерла, будто спрашивая себя, какой линии поведения придерживаться в подобных обстоятельствах, но после минутного размышления пошла дальше и выбрала место, где ее всем было хорошо видно.
– Мне кажется, – сказал Ролан, обращаясь к Мэн-Арди, – что пришло время пригласить нашего маркиза.
– На мой взгляд, еще рано, – ответил Годфруа. – Все веселятся, появление Маталена произведет эффект разорвавшейся бомбы, и когда он уйдет, вечеринка тут же закончится.
– Что ты предлагаешь?
– Пусть все еще пожуируют часок-другой. А потом ты нанесешь сокрушительный удар.
– Так тому и быть.
Примерно через полтора