из полой сердцевины потайной клинок – сначала папашу проткнул (сынку перегрызла горло сама Пилле), а затем – спьяну стал тележить, что, дескать, согласно моим полномочиям обязан был пособить достойным в деле их пробуждения, и… ничего, сошло.
Повязать должны были, по идее… однако скушали ведь! – за милую душу проглотили… Ещё и ниц пали все. Включая того же Юхана.
Ну он-то, ясен пень, за компанию: для пущей убедительности. Хотя… Точно помню, на миг проскользнуло в его взгляде нечто такое… Как будто и он уверовал… Да ну, не может быть! Это у меня головокружение от успехов, не иначе…
Самое забавное: Юкка ведь БЫЛ среди этих, в поезде, – я его, конспиратора, не заметил просто (он-то меня сразу признал)…
И как же мы потом втроём душевно посидели! Прошлое вспомнили, о бывших сослуживцах посудачили… Эх и горазд же герр Ваарма, то бишь Анируддха, на словечки острые! Ну всем косточки перемыл…
Помню, коснулась беседа нашей примы, фройляйн Халминен: «Ты-то, – рассказывает он, – уже не застал, а мы-то малька задержались на педагогической работе… Пивасиком дюже злоупотреблять начала – и разнесло же её! Запаниковала, когда фюзеляж за кафедрой перестал помещаться, шейпингом занялась, тоже мне… Что ж заниматься, когда дело сделано! – поезд ушёл… Когда мы с Юханом пансион покидали, она в дверь уже только боком протискивалась. Здоровенная, гладкая… словно литая. Короче, вылитый аэробус, – вот тебе и вся аэробика!»
Да… Незаметно летит время за дружеской беседой, и приятно ощущать себя равным среди равных не где-нибудь, а в компании старших товарищей, – безусловно, превосходящих меня и опытом, и дарованиями… Просто крылья вырастают в таких случаях! Голубиные крылья, – готовые во всех направлениях рассекать вязкую атмосферу вечера… В капусту её изрубить – чтобы доказать: я тоже кой-чего стою…
Юкка с Юханом говорят, типа, что ни делается, всё к лучшему: Бодхитхупа вроде бы подозревать что-то начал. Взял манеру с соратниками шептаться по углам, клевретов наплодил, – теперь-то их, само собой, к ногтю придётся… Тем не менее жаль, что «всё так вышло».
* * *
Сантименты сантиментами, а и о деле забывать зачем же?! Отпустил я Сару, кинул в рот пару крекеров, кумысом на скорую руку запил, бородёнку накладную пригладил и – отправился на стрелку. То бишь, в конференц-зал.
Там уже все собрались, одного меня ждут… Анируддха кричит: «Ну наконец-то!» – Нагарджуна стучит по столу церемониальной ваджрой, добиваясь подобия тишины, – и отчётно-перевыборное собрание, о необходимости которого… в общем, начинается.
Слово берёт Нагар. На ходу состраивая благостную мину, он выдаёт импровизированный гунъань о том, как «высокочтимый член Объединённого Альянса железнодорожников, счастливо избегнув джарамараны, вместе со своим ребёнком чудесным образом достиг цзю цзин цзюэ с благой помощью нашего славного гостя», – это меня то есть. Далее