обманываешь, лжешь, делаешь все, что от тебя зависит, чтобы убедить других, что ты – царь горы.
Этот парень, возможно, крут, поскольку он единственный взрослый на челноке, полном ребятни, но, будь он мальчишкой на улицах Роттердама, он уже через месяц доманеврировался бы до голодной смерти. При условии, что дожил бы до такого конца, – он задирает нос так, будто считает, что ссыт парфюмом.
Офицер повернулся, чтобы уйти.
– А как вас зовут-то? – спросил Боб.
Офицер развернулся и смерил Боба уничижительным взглядом:
– Что, Боб, уже сочиняешь приказ, согласно которому мне открутят яйца?
Боб ничего не ответил. Он просто продолжал смотреть офицеру прямо в глаза.
– Я капитан Даймак. Хочешь узнать еще что-нибудь?
Что ж, можно спросить и прямо сейчас…
– Вы преподаете в Боевой школе?
– Да, – ответил тот. – Но сейчас сопровождаю челнок, набитый сосунками. Это у нас единственный способ слетать в отпуск на Землю. И мое присутствие на этом челноке означает, что мои каникулы кончились – как и твои.
Металлические заслонки закрыли окна. Ощущение было такое, что они падают – быстро, очень быстро, пока с ревом, казалось разрушающим сами кости, не заработали ракетные дюзы. Челнок снова стал подниматься – быстрее, быстрее, пока Бобу не показалось, что его сейчас продавит сквозь спинку кресла. И так продолжалось целую вечность.
А затем вдруг наступила тишина.
Тишина, сопровождающаяся волной паники. Они снова падали, но только было неизвестно – куда? Тошнота и страх.
Боб закрыл глаза. Не помогло. Он открыл их снова и попытался сориентироваться. Ни одно направление возможного движения не помогало обрести равновесие. Жизнь на улице научила Боба не поддаваться тошноте. Ведь бульшая часть еды, попадавшей ему в рот, была тухлой, однако он не мог себе позволить лишиться ее из-за приступа рвоты. Поэтому Боб прибег к испытанной практике: начал делать глубокие вдохи, одновременно вращая большими пальцами ног, чтобы отвлечься. Спустя короткое время Боб уже привык к невесомости. С тех пор как он отказался считать какое-либо из направлений направлением вниз, все пошло превосходно.
У других ребят такого опыта не было, а может, они хуже переносили внезапную потерю равновесия. Теперь стала ясна причина запрещения принимать пищу менее чем за двадцать четыре часа до полета. То тут, то там раздавались звуки, сопровождающие тошноту, но так как желудки были пусты, то ни рвоты, ни дурного запаха не последовало.
Вернулся Даймак, но на этот раз он стоял на потолке. «Очень мило», – подумал Боб. Началась новая лекция, на этот раз на тему о том, как отказаться от земных представлений о гравитации и направлениях. Неужели все эти малыши так глупы, что им надо это разжевывать?
Боб во время лекции занимался тем, что изучал, какая сила потребуется, чтобы можно было двигаться в свободно повисших ремнях. Остальные ребята были довольно крупны, и ремни держали их плотно.