пальцем моего носа и быстренько ретировался. Пока я поднималась на лифте, все думала: это он клеится или просто пожалел калеку.
9
Через неделю на поврежденную ногу уже можно было наступать, не морщась. Я снова ходила на все пары (кроме физкультуры, разумеется).
В отношении ко мне Ирки и Ларисы практически ничего не изменилось. Ну, почти ничего. Они по-прежнему готовили ужин на двоих, теплыми вечерами уходили посидеть на скамейке перед общагой и не приглашали меня, когда отправлялись в гости к девчонкам с нашего этажа.
Однако я знала, что они в курсе того, что меня из-за них вызывал комендант. Наверное, им было все-таки совестно осознавать, что они ябеды. Я так решила, потому что они вдруг стали со мной разговаривать. То есть не только «Оля, тебе еще долго заниматься, а то мы спать укладываемся?» или «Оля, твое варенье на полке в шкафу забродило и потекло». Теперь они изредка спрашивали про знакомых преподов и даже иногда рассказывали разные случаи из студенческой жизни.
Например, Ира поведала, что препод Ивашко, который с середины октября по декабрь ведет на втором курсе «Диалектику сознательного и бессознательного в структуре личности», – совершенно чокнутый тип. Через неделю и у нашего потока должна была начаться эта бодяга. Может, поэтому Ирка и решила меня предупредить, что этот самый Ивашко безбожно пристает к студенткам и не ставит зачет, если не купить кучу методичек, им написанных. Ира с Ларисой утверждали, что он им вытрепал все нервы в свое время и поставил зачет далеко не с первого раза.
Я пока не волновалась – чего волноваться, если я даже еще не видела этого монстра. «Диалектика» эта – ведь всего лишь спецкурс. Честно говоря, я не верила, что из-за какого-то несчастного спецкурса могут быть серьезные проблемы.
После того памятного дня, когда я сидела на лестнице и выла, как имбецилка, я не больше встречала Любочку. А мне хотелось. Я бы с ней о тете Клаве поговорила. Удивительно все-таки – считаешь человека бесчувственной грымзой, а она возьми, да и помоги тебе в трудную минуту. Тетя Клава, кстати, заходила потом ко мне в 802-ю ногу осмотреть. Сказала, что все будет путем, хотя тогда еще моя лодыжка лапу слона напоминала.
Любочка отыскалась, когда я уже начала забывать об этом случае, – нога прошла, эмоции стерлись. Я, как обычно, сидела на подоконнике за полночь, доучивая тему по лексикологии. Видимо, я глубоко погрузилась в материал, потому что шагов по коридору не услышала. Любочка возникла в дверном проеме, и я обрадовалась ей как родной.
– Привет! Опять не спишь ночью? – начала я разговор.
– Привет! Ну что, вылечила тебя тетя Клава? – проигнорировала мой вопрос Любочка.
– Ага. Я и не ожидала, что она захочет помочь.
Я ляпнула и пожалела сразу, что ляпнула. Негоже с ребенком взрослых обсуждать.
– Она хорошая. Просто устает, и сердится от этого иногда, – невозмутимо изрекла Люба.
– Да, не стоит судить по первому впечатлению, –