присел на стул. На его брюках в районе колен появились первые заломы. На подбородке пробилась темная щетина – от этого не помогал даже лосьон «BOSS».
– У нее были враги?
– Без понятия. Я не ее адвокат.
– Когда вы расстались?
– Примерно полгода назад.
– После расставания вы поддерживали с ней связь?
– Если было необходимо.
– Общались с ней незадолго до ее смерти?
– Я не веду подробных записей частных разговоров. – Баптист положил ногу на ногу и откинулся на спинку стула. – Если вы будете задавать вопросы, касающиеся моей личной жизни, я не стану на них отвечать.
– Госпожа Беннингхофф мертва. Здесь больше нет ничего личного.
– Я попрошу своего секретаря проверить в моем деловом календаре. Еще что-то? Я хотел бы вернуться в больницу к сыну.
– Мы еще не закончили. Мы говорим о временном промежутке с семнадцати ноль ноль до двадцати ноль ноль вчерашнего вечера. Что вы делали в эти часы?
– Я вел переговоры с партнерами по бизнесу, а потом ужинал. Один в своей квартире во Франкфурте.
– Есть люди, которые могут это подтвердить?
Баптист небрежно назвал несколько имен, которые записал Ханнес. «ИммоКапИнвест». Когда Ханнес услышал название этой фирмы, ему показалось, что он уже где-то его встречал, только вот не мог вспомнить, где именно. Эти конторы называются почти одинаково.
– Мы не могли до вас дозвониться по мобильному.
– Я сам решаю, когда мне его включать, а когда выключать.
Ханнеса бросило в жар. Этот человек был просто каким-то бульдозером, он игнорировал правила, которые соблюдали все люди.
– Кто присматривает за вашим сыном, когда вы ездите в командировки?
– Ему четырнадцать лет, он справляется со всем сам. Ему больше не нужна нянька.
– Возможно, нянька как раз и не помешала бы прошлой ночью. Как он получил травмы?
Баптист вскочил с кресла, так что Ханнес отпрянул назад.
– Это я вас об этом должен спросить! Что вы сделали с моим сыном?
– Ничего.
Ханнес проклинал себя за то, что начал перед ним оправдываться, за то, что принялся отвечать на встречные вопросы. Полицейские были не виноваты в том, что мальчик оказался в таком состоянии. Или все же были? В последние недели тема вины преследовала Ханнеса и появлялась внезапно, словно чертик из табакерки.
– Мы выясняем, как он получил тяжелые повреждения. Пока ничего не известно. Вы знаете, какие планы были у Оливера вчера вечером?
Баптист покачал головой:
– Я не спрашиваю подростка, куда он идет и когда вернется. Я не хочу выглядеть посмешищем. – Он встал. – Для меня этот разговор окончен. Если вы хотите выяснить, были ли враги у госпожи Беннингхофф, то проверьте, в какие дела она – как это сказать по-немецки? – совала свой адвокатский нос. А сейчас простите, мне нужно ехать в больницу.
– У нас есть еще вопросы к вам! – крикнул ему вслед Ханнес.
– Вы