мой, – по прежнему вежливо произнес вестник, – вы слишком уж сосредоточены на низменном. Мой долг святой помочь перейти вам к мыслям о вечном и высоком.
Вестник подцепил ногой котелок и так ловко наподдал его, что тот перелетел через протоку как ракета (пар от варева, его сопроводивший, такое впечатление значительно усилил) и пропал навеки в недрах тростника противоположного берега.
Правда, взамен его, оттуда с возмущенным кряком вылетели две утки.
– Ты что это натворил, гаденыш! – подскакивая, возопил оборванец.
В руках у него неожиданно оказалась увесистая дубина, многообещающе прогудевшая над головой вестника и то только потому, что тот успел увернуться.
– Вы, что, расстроились из-за такого пустяка? – искренне удивился вестник.
– Да, нет. Это я так, просто. – несколько туманно пояснил его собеседник продолжая размахивать немудреным оружием. – А вот сейчас расстроюсь.
Увернувшись несколько раз от дубины, вестник счел разумным отступить и кинулся наутек, однако, пущенное вслед умелой рукой оружие ближнего боя вскоре настигло его и вкусно приложилось к спине.
– Уй, б….! – взвыл наш герой, выгнувшись весьма картинно. – Уй, же ж, моя поясныця! Ну, египетская рожа!
Он широко, по-крестьянски, размахнулся и смачно впечатал подбежавшему оборванцу под глаз.
– На! Жри, нильская рванина!
Оборванец шлепнулся навзничь, затем встал на четвереньки и вестник, пользуясь удобным положеньем тела, дал ему здоровенного пинчища. Противник подскочил и в свою очередь (а что поделать – военная удача переменчива) кинулся наутек. Вестник бежал за ним, пиная в задницу, и злорадно приговаривал.
– Да не стесняйтесь вы ей-богу. Угощайтесь, угощайтесь, угощайтесь!
Но тут убегающий спотыкнулся и вестник, не успев затормозить, перелетел через него и пропахал носом прибрежный ил. Противник тут же оказался сверху и, схватив за волосы, начал тыкать евойной физиономией в вонючую субстанцию, извергнутую священной рекой. Так еще, изверг мучительский, издевательски комментировал:
– И вы, достойнейший, отведайте уж нашенского угощенья. Ведь бог Тот велел делиться. Не так ли?
– Буль… ы… тьфу! – говорил вестник, – пусти засранец, а то я рассержусь и не на шутку. Буль. Все, уже сердиться начинаю. Буль-Буль-Буль.
– Да, вы ж совсем и не поели. – продолжал возить лицам вестника по грязи оборванец.
– Ну, я рассердился не на шутку!
Вестник ухватил правое запястье мучителя обеими руками и вывернул ему кисть. Противник повалился рядышком в грязюку, но сумел вывернуться, и они уселись друг напротив друга, тяжело дыша и недружелюбно поглядывая.
– Ну, че набрался мудрости, чесоточная обезьяна?
Вестник зачерпнул горсть грязи и – чвяк! – с размаху залепил в противную физиономию свежего знакомца. Тот медленно протер глаза и – тьфу! – плюнул вестнику в рожу, тот, конечно же, увернулся, но, оказалось, это был отвлекающий маневр. Пока вестник следил за траекторией