его. Ему сейчас нелегко.
– Когда я могу снова прийти?
– Когда захотите.
– Разве у вас нет расписания?
– Не для вас.
А потом она уходит, не добавив ни слова, так же бесшумно, как появилась в кабинете, так же молча, как сидела рядом с братом. Кажется, что, перемещаясь, она не касается земли. Не знаю, то ли у этой девочки такой сдержанный характер, то ли она в состоянии шока, но она идет вдоль стен, словно боится потерять опору и упасть. Мне делается не по себе.
Гийом тоже наблюдал за ее неуверенной походкой, прежде чем взглянуть нам в глаза – мне и моей растерянности.
– Что еще ты можешь поделать? Он же не по твоей вине разбился.
– И все равно у меня тяжело на душе.
– Твоя тяжесть на душе ничего не изменит.
– Она совсем юная, и кроме него у нее никого нет.
– Так забери ее к себе.
– Ты же знаешь Лорана!
– У тебя есть другие предложения?
– Думаю, у кого-нибудь такие предложения есть.
– Значит, дальнейшее от тебя не зависит. Ну и хватит переживать. Что до ее брата, делай свое дело, а волнения прибереги для чего-нибудь позитивного, самоедство до добра не доводит.
– Ты прав.
– Я всегда прав.
Оставляю его в этой убежденности, но Гийом набит противоречиями. Ему нравится думать, будто он всегда прав и следует верной дорогой. Даже если эта дорога не всегда ведет туда, куда он хочет, он, по крайней мере, продвигается вперед.
Дорогой Ты,
ты лежал среди всяких вещей, которые я запихала в рюкзак, прежде чем выйти из квартиры. Как хорошо, что ты здесь, иначе мне было бы слишком одиноко сегодня вечером. Я позвонила Шарлотте, но чем она может помочь, кроме как сказать, чтоб я звонила в любое время, если она мне понадобится.
Черт! Дерьмо! Мой брат! Я знаю, что это он, потому что видела татуировку у него на плече. Большое V и три маленьких цветочка вокруг. Он ее сделал два года назад, когда мы поругались и я начала в нем сомневаться, боялась, что он уйдет и забудет меня. Но если б не тату… Мне могли б подсунуть кого угодно. «Здравствуйте, мадемуазель, вот ваш брат», вот что они могли бы сказать, усаживая рядом с перебинтованной мумией.
Да здравствуют татуировки!
Может, после всей этой истории он согласится, чтоб и я себе сделала. А что, ведь правда, это может оказать полезным, если в один прекрасный день я окажусь в таком же состоянии.
Его шеф, которого я вижу раз в год на праздновании Рождества в пожарной части, ждал меня у входа в коллеж. Моих подружек очень заинтересовало, что происходит. Я получила как минимум дюжину эсэмэс, пока он объяснял мне, что везет меня в больницу, потому что с Ромео произошел несчастный случай. Поэтому он вчера вечером и не позвонил. Пока мой брат был в больнице между жизнью и смертью, я спокойно лопала чипсы и смотрела «Анатомию страсти». Вот козлы, могли бы и позвонить. Ну вообще-то, зря я на них злюсь, им там было чем заняться, в больнице, кроме как меня предупреждать.
Месье Клейн ничего нового мне про