наш Воинственный, – истинно царь!
Травы питает река наша Фын.
Разве У-ван не трудился один?
Планы исполнил для внуков своих,
Будет доволен почтительный сын![262]
Царь наш Воинственный – истинно царь!
II
Ода государю зерно (Хоу-Цзи)[263]
(III, II, 1)
Древен народ наш – с самых первичных времен!
Он Цзянь Юань – праматерью нашей – рожден.
Как порожден был народ наш? Могла Цзянь Юань,
Зная обычай, для жертвы принесть свою дань,
Чтобы бесплодье минуло ее, – и в ответ
Пальца большого владыки верховного след
Видит она, на него наступает… И вот,
Вся задрожав, в тот же миг понесла она плод…
Времени мало ждала она – ей суждено
Было родить и питать государя Зерно.
Месяцы вышли – был первенец ею рожден
Так же легко, как овцою ягненок рожден.
Он ей не рвал и не резал утробу тогда,
Не было матери славной ни мук, ни вреда.
Это ль не чудо явилось у всех на глазах?
Разве верховный владыка не рад в небесах?
Чистая жертва ему не приятна ль была? –
Первенца очень легко Цзянь Юань родила.
В узкий загон для скота положили его[264].
Овцы с быками, жалея, укрыли его.
Был он покинут потом на равнине в лесу –
Но дровосеки его подобрали в лесу.
Брошен младенец на смерзшийся лед в водоем –
Птица его, согревая, укрыла крылом!
Птица едва оставляет ребенка на миг –
Князя Зерно раздается пронзительный крик.
Так был силен и протяжен им изданный звук,
Что все дороги собою наполнил вокруг!
На четвереньках едва только ползает он,
Но, как скала, уже он и могуч и силен!
Пищу едва научился тянуть себе в рот –
А уж бобами успел засадить огород!
Пышно, как флаги, бобы в изобилье стоят,
Пышные злаки красиво посеяны в ряд,
Тучей тучнеет пшеница и с ней конопля,
Многое множество тыкв покрывает поля!
В поле Зерно государь изо всех своих сил
Силам природы взрастить урожай пособил.
Дикие сорные травы сгоняет с земли,
Сеет хлеба, чтобы, ярко желтея, росли.
Вот в скорлупе своей все набухает зерно,
Вот прорвалось, вот росток выпускает оно…
Вот и пробился росток, вот и колос стоит:
Зерна окрепли и стали добротны на вид.
Зернами полный склоняется колос – созрел!
Тай, как наследственный дом, получил он в удел.
Много прекрасных семян раздавал он кругом:
Черное просо и просо с двойчаткой-зерном[265],
Красное сорго и белое! Всюду подряд
Черное просо и просо-двойчатка стоят,
Сжали и в груды сложили весь хлеб на полях,
Сорго – и красным, и белым – покрыта земля,
Носят его на плечах, на спине