что, пароход?
– Нет, это был океанский лайнер, – ответил Тим. – На нем не было ни труб, ни парусов. Только вытяжные.
– А такого колеса позади, которое крутит и толкает вперед, не было?
– Нет, сэр. Я не видел.
Под машиной молчали, натужно дыша, потом раздался мерный металлический стук.
– Я так и знал, глушитель пробил днище, – сдавленно пробормотал Сандерс и скомандовал: – Эй, полисмен, подай-ка мне фомку. Ты еще здесь?
Тим подал ему инструмент. И снова присел.
– В общем, она целый день проводила на палубе, а я обычно сидел в кресле и делал вид, что читаю газету. Иногда к ней подходил какой-нибудь джентльмен и что-то говорил ей, она кивала и улыбалась, но долго их беседа никогда не длилась. Человек также небрежно, как подходил, так и уходил, а она продолжала смотреть на море. Впрочем, вечером на палубе ее не было. В ней было не много разнообразия, но много естественного, я помню, как она поправляла свою шляпку, или проводила рукой по волосам. С какой силой ее рука цеплялась за поручень, когда усиливалась качка…
– Ага, – сказал мистер Сандерс, – значит, вы попали в 12-балльный шторм. Верните мне скобу, держите (Тим принял фомку обратно). Что-то мне непонятно, как на океанском лайнере измещением тридцать тысяч тонн может усилиться качка. О борт ударился цунами?
– Нет. Это я так, для красного словца. Но ведь когда волны слишком большие, они могут так заворожить, что у человека закружится голова, и он сильнее вцепится в поручень. А за время нашего путешествия не всегда было на море спокойно.
– Что вы имеете в виду, полисмен, называя Атлантику морем?
Тим промолчал. У Сандерса, видимо, не совсем ладилось дело, и когда не ладилось, он поддевал Тима, а так просто молчал. Познания Тима в морском деле, наверное, производили на него отталкивающее впечатление.
– Так вы ничего не видели? – снова спросил Тим. – Там, кажется, записано, что вы слышали звук выстрела?
– Да. Это верно. Я проснулся оттого, что услышал выстрел. Я обычно чутко сплю. И ведь сказать, что выстрел произошел оттого, что я проснулся, будет нелогично? То есть вам никак не получится повесить на меня какое-нибудь соучастие?..
– Что вы сделали, когда проснулись?
– Я выглянул в окно, но ничего не заметил. Где-то тарахтел мотор, разгонялись в опор с места, но машины я не видел. Все.
– А вы уверенны, что выстрел был именно один, а не два… или, скажем, пять?
– Не знаю, – недовольно отозвался Сандерс. – Я слышал только один. И для меня он был первый и последний.
Минуты две они молчали.
– Вы, сэр, были капитаном?
– Что? Нет. Проклятье!
Починка, вероятно, окончательно развалилась, так как следующие две минуты некапитан Сандерс ругался на мореходном языке, метая во всех сородичей громы, пираний и молнии.
– Я ее отломаю с концом и засуну куда подальше! Давайте монтировку! Держите ключ!
Раздался