и не думаю, что ему удастся дожить до утра.
– Он пребывает в здравом уме и твердой памяти?
Доктор, мрачно улыбнувшись, ответил:
– Настолько, что не может помышлять ни о чем ином, кроме того, как досадить вам, милорд.
Карлайон, бросив взгляд на постель, заметил:
– Надеюсь, он еще не додумался до того единственного способа, которым это можно сделать.
– Увы, додумался, однако вы можете не тревожиться на сей счет.
– Додумался?
– О да! Но его слова слышали только мы с Хитченом. Когда я понял, что он задумал, то немедленно отослал сиделку. Если такому суждено случиться, пусть уж это произойдет здесь, где его знают слишком хорошо, чтобы он мог причинить кому-либо вред.
– О чем вы говорите?
Доктор, взглянув на Карлайона из-под насупленных бровей, ответил:
– Да, как я и полагал, это не пришло вам в голову, милорд. А вот мистеру Шевиоту прекрасно известно, что сильнее всего он может навредить вам через ваших братьев. Он уже сообщил мне, что мастер Николас преднамеренно пытался убить его, действуя по вашему наущению. Ему хочется думать, что он может привести мастера Ника на эшафот.
Несколько мгновений Карлайон хранил молчание; трепещущий свет свечей, язычки которых колебались от легкого сквозняка, отбрасывал на стену резкую тень его чеканного профиля; доктор увидел, как губы лорда сжались и в уголках рта залегли суровые морщины. Наконец он обронил:
– Пусть себе думает, что хочет. Я могу доверять Хитчену. Надеюсь, мне удастся придать мыслям кузена другое направление. Он в состоянии выдержать церемонию бракосочетания?
Брови доктора взлетели ко лбу.
– Вот, значит, что вы задумали? – пробормотал он. – Да, способен, но кого вы для него найдете, милорд? Я тоже думал об этом, однако такая затея представляется мне неосуществимой. Осталось слишком мало времени.
– Я привез с собой леди, которая согласна выйти за него замуж. Сейчас она ждет внизу, вместе с Престейном.
Доктор взглянул на лорда, и в глазах его появилось восторженное изумление.
– Вот как? – произнес он. – Милорд, я знаю вас много лет; на моей памяти вы бывали в стольких неприятностях и я столько раз приходил вам на помощь, что не могу взять в толк, как вам удается до сих пор удивлять меня! Но согласится ли ваш кузен?
– Да, потому что никто и никогда не убедит Евстасия в том, что я не жажду заполучить его имение. С тех самых пор, как я впервые заговорил об этом, он подозревает меня в том, что я злоумышляю против него, а женитьба послужит только ширмой для моих коварных планов.
Карлайон умолк, потому что в этот момент Евстасий Шевиот пошевелился и открыл глаза. Доктор, вернувшись к кровати, пощупал его пульс.
– Уберите от меня руки, черт бы вас побрал! – шепотом произнес Евстасий. – Я знаю, что мне конец!
Карлайон подошел к кровати с другой стороны и остановился, глядя на кузена сверху вниз. Умирающий несколько мгновений смотрел на него затуманенным взором, но вот взгляд его прояснился. По лицу Евстасия,