в грязь. Так и продвигаемся. Дождь усиливается.
«Я ненавижу тебя», – произношу я одними губами через стол своей сестре.
Она пожимает плечами: «Что?»
Я чешу нос средним пальцем правой руки. Взрослые женщины, а ведем себя, как подростки.
– Китайцы, – бубнит рядом со мной голос, – теперь они представляют для нас главную опасность. Они вообразили себя Господом Богом и внедряют программу изменения погоды.
– И что, теперь у нас белье будет быстрее высыхать? – спрашивает мой зять.
Марк не расист, но я вижу, что этот зануда, сидящий рядом со мной, утомил его не меньше, чем меня.
Тип, к которому я пришла на свидание, видимо, сделан из дрожжей – чем жарче становится, тем больше он раздувается. Удивительно, как только на нем не лопаются его модная рубаха и стильные бриджи.
– Они это делали во время Олимпийских игр, – вставляю я. – Они стреляли в небо серебряно-иодоводородными снарядами. Но не только китайцы. Мы там тоже этим занимались.
Дэниэл, этот человек-тесто, отшатнулся так, будто я его ударила.
– Мы – нет.
– Да-да, занимались.
Дженни теребит скатерть. Она знает, я это так не оставлю. С любым другим – пожалуйста, но этот тип вызывает у меня бурное раздражение.
– Чем, ты говоришь, занимаешься?
– Работаю на «Поуп Фармацевтикалз».
Он кивает.
– Видел их рекламу. Антидепрессанты и снотворное.
Во время обеда между уборщиками ходят шутки о том, что «Поуп Фармацевтикалз» подобно страховому агентству: выпускает таблетки на все случаи жизни, даже от таких хворей, о которых вы у себя и не подозревали.
– И таблетки для члена, – влезает Марк, – на тот случай, когда он не встает.
Дэниэл не обращает на него внимания.
– И что ты там делаешь?
– Убираю.
Он вскидывает руки вверх, как будто победил в соревновании, о котором, кроме него, никто не знает.
– Леди и джентльмены, теперь любая домохозяйка – эксперт в вопросах погодного контроля.
Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не засунуть свой бокал для вина ему в глотку.
– Прошу прощения, – говорю я и ухожу на задний двор, чтобы побыть в одиночестве.
Я иду вдоль бассейна, останавливаюсь, разворачиваюсь, иду назад. Яркая луна отражается в зеркальной воде. К тому времени как я подхожу к трамплину для прыжков в воду, мои пальцы нащупывают телефон.
Набираю номер. Четыре гудка, соединение прерывает пятый.
– Вы на месте, а я думала, вас сегодня не будет.
– Кто это? – спрашивает доктор Роуз.
Я замолкаю, он смеется.
– Зои, я пошутил. Вы в порядке?
– Нет.
Тру лоб, будто пытаюсь разгладить складки на мятом листе бумаги.
– Да. Я могу вас кое о чем спросить?
– Боксеры, – говорит он. – Вид боксерских трусов обостряет мою клаустрофобию.
При нормальных обстоятельствах я бы рассмеялась, но сейчас я как натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть.
– Я на свидании с человеком,