идем к лифту, как будто он только что не распечатал счет, а я не подписала ему чек.
– Сделайте это, – говорит он, пока стальные тросы тянут огромных размеров лифт на наш этаж. – Переверните эту штуковину вверх ногами и осмотрите ее дно. Вы ведь видели ее уже со всех сторон. Это же сон. Если она разобьется, вряд ли вас схватят: «Вы ее разбили! Теперь платите».
Отчасти он прав, но не совсем.
– Всю ее я не видела, – возражаю я дрогнувшим голосом. – Я не заглядывала внутрь.
Резкий звонок эхом прокатывается по холлу. Кабина лифта с металлическим лязгом останавливается у нашего этажа. Когда двери, скользнув в стороны, раскрываются, рука доктора Роуза ложится мне на талию и деликатно подталкивает вперед. Сквозь блузу я ощущаю его тепло. От него исходит знакомый запах, но какой именно, мне не удается определить. Это так же сложно, как прибить гвоздями к стене желе.
– Удивительная вещь – сны, – говорит он. – Несмотря на весь технологический прогресс, огромное количество специалистов с их исследованиями, мы по-прежнему едва ли имеем представление о том, чем они являются и каково их значение.
Лифт жужжит и подрагивает.
– Вы спрашивали меня о моих снах. Поскольку сейчас мы просто два беседующих человека, я расскажу вам.
Он нажимает кнопку «стоп», и кабина, вздрогнув, останавливается.
– Я стою на пляже в Греции, откуда родом мои родители, – говорит доктор Роуз. – Песка нет, пляжи галечные. Вода неподвижна. Такое чувство… будто я последний человек на земле. Я наклоняюсь и поднимаю гладкий камешек, а когда выпрямляюсь, ощущаю, что кто-то стоит у меня за спиной. Женщина. Я ее не вижу, но знаю, что она там.
– Потому что вам это уже снилось раньше?
Он неохотно улыбается. Его темные глаза серьезны.
– Много раз. И всегда одно и то же. Когда я оборачиваюсь, меня оглушает звук одиночного выстрела. Красные пятна на ее животе. Они быстро расходятся, и вскоре она вся в собственной крови. Я подбегаю, подхватываю падающую женщину, но слишком поздно. И я беспомощен.
– Человек, который всем может помочь, беспомощен, – констатирую я.
– Не всем, – улыбаясь, возражает он. – Не могу помочь тем, кого показывают в телевизионных реалити-шоу.
Солнечный свет – вот чем он пахнет. Я закрываю глаза на одно мгновение – и оказываюсь во дворе моей бабушки среди свежевыстиранных простыней, сохнущих под высоким летним солнцем. Снова открыв глаза, я вижу, что он смотрит на меня. Спрашиваю:
– И что это, по-вашему, значит?
Пожимая плечами, он тыкает в кнопку «стоп», и лифт возобновляет движение.
– Ничего, просто сон.
На плоскости его щеки обозначается ямочка.
– Если только это не что-либо другое. У меня для вас задание. Проявите во сне инициативу. Возьмите вазу в руки и посмотрите, что у нее снизу.
– Допустим, я это сделаю. И что?
– Тогда я приглашу вас на ужин.
Несомненно, именно этого я и хочу.
Лифт останавливается, заставляя нас слегка покачнуться. Доктор Роуз продолжает на меня смотреть в ожидании ответа.
Слова