приглушенный вскрик сообщает мне об этом.
– Сумасшедшая, – говорит он, восстановив равновесие.
Он тащит меня за руку назад, на крыльцо дома, из которого я только что вышла.
– Говори, но не очень громко.
– Где Лиза?
– Мертва.
Мое сердце летит вниз, словно сорвавшийся с тросов лифт. Не могу сдержаться, бью. Мой кулак ударяется во что-то в темноте. Судя по ощущениям, это может быть его лицо. Затем по моей щеке бьет чужая ладонь. В голове звенит, сквозь ставшую комом в горле жалость вырываются всхлипы.
– Ублюдок, она была всего лишь ребенком.
– Безмозглая девка, сама ушла в темноту. Ты бы могла воспитать ее получше.
– Она не моя, просто была со мной.
– Ладно, все равно она безмозглая девка. Теперь уже мертвая, тупая девка.
– Что ты сделал?
Он толкает меня к окну, показывает рукой.
– Видишь свет?
Свет, как и раньше, немигающий, постоянный.
– Вижу.
– Твоя пустоголовая подружка там. То, что от нее осталось.
– Я хочу увидеть ее.
– Не сейчас. Сначала ты ответишь на мои вопросы.
– У меня тоже есть вопросы.
– Нет. У тебя нет выбора.
Я все никак не могу определить, что у него за акцент. Какой-то европейский. Немецкий, австрийский, возможно, швейцарский. Я не различаю их, отчего мне чрезвычайно стыдно. Как плохо я знала мир, от которого теперь мало что осталось.
Лиза мертва. Теперь есть только я. Я и этот парень.
– Я – никто. Уборщица в фармацевтической фирме.
Он зло смеется.
– Уборщица. Хочешь, чтобы я поверил, что уборщица смогла так далеко забраться?
– Почему нет?
– Ты так же тупа, как и твоя подружка. Иди за мной.
Как будто я могу отказаться. Он обмотал веревкой мои руки, и я вынуждена следовать за ним назад по ступеням крыльца. Ветер утих. Дождя нет и в помине. Облачно, в такую ночь смерть подстерегает повсюду.
Рассматриваю его силуэт. Не очень крупный, но выглядит физически крепким, жилистый, хотя и не мускулистый. Одного со мной роста, если я стану на высокие каблуки. Я одолею его. Если я дождусь подходящего момента, я смогу с ним справиться. Я надеюсь. Ради Лизы. Ради себя. Ничто не может остановить меня на пути к кораблю.
– Прости, – шепчу я, надеясь, что Лиза простит.
– Я тебе покажу кое-что. Но если будешь шуметь, я оторву твою дурацкую голову. Кивни, если поняла.
Я киваю, показывая, что поняла. Хотя, по правде сказать, еще никогда в своей жизни я не понимала так мало, как сейчас.
Каменное чудовище притаилось на поле за околицей села, зловеще сияя в темноте своим единственным глазом. И этот одноглазый зверь принадлежал иному миру.
Теперь мой захватчик двигается медленно, с осторожностью ступая по росистой траве. Он тащит меня за собой, и я не вижу веских причин не подчиняться ему. Он владеет информацией во всей полноте, а все, что есть у меня, – это дурные предчувствия, наполняющие мое сердце леденящим ужасом.
Когда