со временем стали водиться хорошие деньги, и семейная жизнь ладилась, но ни разу за все эти годы Аркадий не испытывал той спокойной радости, которая переполняет человека, когда он на своем месте.
Как-то вечером после работы он сидел в офисе и читал Чехова. Идти домой не хотелось – там все было по-старому. Тут на глаза ему попалась фраза про человека с молоточком, который должен стоять за дверью каждого счастливца и напоминать стуком, что на свете есть несчастные. Аркадий долго смотрел в одну точку, затем встал, открыл ключом ящичек, где хранил особо ценные бумаги, покопался в них и отыскал тот самый билетик с автографом из детства. В этот момент он вдруг осознал, что так мучило его все эти годы, почему он не находил покоя и счастья ни в работе, ни в любви. Это был человек с молоточком.
На следующий день он забрал документы из своего офиса в центре города, написал заявление по собственному желанию. Не говоря ни слова жене, собрал вещи и ушел, оставив ей ключи от квартиры и короткую записку. Снял комнатушку и устроился в ближайший от нового дома хоспис психологом. Там он каждый день видел боль и смерть. Людей привозили, и они медленно таяли у него на глазах, как мотыльки в огне свечи. И так повторялось изо дня в день. Он жил и дышал их страданиями, возведя в абсолют одно – чтобы больные, о которых он заботился, могли хоть на минуту забыть про них. У него получалось…
– Ну и болван же ты, – проговорил Антипкин и неожиданно громко рассмеялся. Впрочем, смех его быстро захлебнулся новой волной сухого кашля.
– Простите?
– Жизнь свою просрал. И на что? На живые трупы… На судна и пролежни. Ты не смотри, что я здесь, в таком виде… Я ни о чем не жалею. Я вволю пожил. И жизнь видел! И все ее тайны, кхе-кхе… А что видел ты, кроме больничных стен?
Антипкин снова зашелся сильным кашлем, после чего отвернулся к стене, натянув одеяло до самых глаз. Ему оставалось жить от силы месяц. Аркадий Валерьевич долго смотрел, как содрогается под накатывающими волнами кашля тело актера, после чего выключил свет и вышел из палаты. На сердце было все так же спокойно. Вспомнилось лицо жены. Как она там? Вечером, сидя над книгой, Аркадий Валерьевич внезапно взялся за телефон и набрал затверженный номер. Он не делал этого уже очень давно.
Мастерская
Марины Степновой
Проза (зима 2016)
Честно говоря, я боялась. Очень боялась. Это был настоящий вызов. Учить взрослых людей писать рассказы. Да кто я, собственно, такая? Что могу дать – кроме того, что знаю и умею сама, а часто и не знаю, а только смутно догадываюсь? Две весенние группы CWS развеяли мои страхи и сомнения буквально за пару занятий. Во-первых, оказалось, что учиться им очень интересно. И мне сразу стало интересно учить. Во-вторых, сразу стало понятно, что упор на практические занятия (а я тут же решила, что мы будем постоянно писать прямо на уроках) – хорошая идея. Мы много играли, много смеялись – и быстро подружились. Еще вчера незнакомые