сбить повышенный градус интереса, чувствительно нарастающий в тесном пространстве дачного домика.
– Это маскировка, – весело ответила Нева, – он под лохмами рожки скрывает.
– Что же он, черт? – удивилась Вера Павловна.
– Бери выше, демон! – хохотнула Нева и бросилась навстречу ничего не подозревающей Зое.
– Зойка, она у нас с ума сошла, в демона влюбилась! – наблюдая, как кружатся подруги, сухо заметила Вера, отступая за кухонный стол.
– Девчонки, айда на речку купаться! – верещала Нева, отпуская Зою на диван.
– Вода холоднющая, – возразила ей Зоя, с улыбкой наблюдая за суетой, переоблачающейся в сплошной купальник, подруги.
– Зачем тебе сплошной, при твоей-то фигуре? – дивилась Вера.
– Чтобы скрыть печать дьявола! – завыла на последнем слове Нева и, нацепив легкий ситцевый халатик, не дожидаясь подруг, помчалась, теряя шлепанцы, к речке.
– Может, холодная вода ее отрезвит? – спросила Вера у Зои.
Вместо ответа Зоя, захватив полотенце, устремилась за Невой.
– Бесенята! – покачала головой Вера Павловна и как добропорядочная хозяйка взялась за противень, чтобы поставить печенье жариться в протопившуюся к тому времени голландскую печку.
– Бог в помощь, – произнес с порога Адам, – или не бог?
Вопросительно посмотрел он на Веру Павловну.
– Все вопросы к Неве, это она вас в дьяволы записала, – отрезала Вера, чувствуя нарастающую злобу.
– Но дьявол у нас один, – сощурился Адам.
– У нас?
– У нашего человечества! – подтвердил Бесподобный, с коварной улыбкой отступая от порога. – Не буду вам мешать!
– Идите, охладитесь! – почти грубо прокричала ему вслед Вера Павловна и неожиданно для себя разрыдалась.
«Что это со мной?» – удивилась она, вытирая ладонями мокрые от слез глаза.
Впрочем, она недолго промучилась недоумением по поводу собственного срыва: услужливое подсознание вытащило для нее свежее воспоминание о желтых, будто выгоревших на солнце волосах Адама; о зеленых глазах, с жадным вниманием изучающих каждую из подруг; о музыкальных, длинных, тонких пальцах его.
– Черта лысого, ты меня заставишь в себя влюбиться! – взорвалась Вера и с ожесточением занялась домашними делами.
***
Адам Бесподобный открыл глаза и с удивлением уставился на темный массивный письменный стол, перед которым он спал, сидя в мягком кожаном кресле.
С трудом, восстановив события вчерашнего дня, Адам вспомнил, как с новыми знакомцами оказался в редакции крупной московской газеты.
Кабинет Кирилла Петровича внушал уважение. Вдоль стен стояли шкафы со стеклянными дверцами, заполненные книгами. Помимо книг в кабинете оказалось много картин – маленькие и большие, но одинаково темные, с едва различимым сюжетом лесных пейзажей.
На широком диване уместились двое: Кирилл Петрович и Павлуша. Леха в обнимку