мутной воде можно вызвать какую-нибудь провокационную неожиданность.
Есть очень сомнительные личности среди этих воротил.
4-XI-17
Порхает с утра первый снег. Осень долго щадила бедных людей. Теперь насупилась, пошли несколько дней дожди, постояла слякоть. Теперь среди моросившего с утра дождя запорхали белые хлопья…
Приехала Маруся Лошкарева41, возвращаясь из Джанхота в Москву. До Москвы теперь не добраться. Трое суток не спала. Ехала во втором классе ужасно. В Харькове трудно было попасть в вагон. Села в третий класс с солдатами. Рассказывает о «товарищах» солдатах с удовольствием. Прежде всего помогли отделаться от какого-то жел‹езно›дорожного контролера, который захотел обревизовать ее чемоданчик. – Может, провизия? – Там действительно была провизия, которую Маруся везет в голодную Москву. Провизия в небольшом ручном чемоданчике! Теперь это служит отличным поводом для придирок и для взяток.
Солдаты приняли участие. – Дайте ему. – Маруся дает рубль.
– Как вы можете предлагать мне?..
– Дайте носильщику, – советует один солдат, – он передаст. – И тут же солдаты берут вещи без осмотра и несут в вагон. Она дает еще 3 р., и дело кончается.
Те же солдаты помогли ей в Полтаве вынести вещи и усадили ее на извозчика. Она вспоминает об этой части пути с удовольствием. На ней была «буржуазная шляпка» и во всю дорогу в вагоне, битком набитом солдатами, – ни одной грубости…
А в это же время я получил письмо от железнод‹орожного› служащего из Бендер: каждый день, отправляясь на службу, он прощается с семьей, как на смерть. Насилия и грабежи со стороны… опять-таки солдат. Близ станции – виноградники. При остановке поездов солдаты кидались туда и для скорости рвали виноград с плетьми! Автор письма пишет с отчаянием, что же ему думать о такой «свободе»?
Это – анархия. Общественных задерживательных центров нет. Где хорошие люди солдаты – они защитят от притеснения железнодорожника, где плохие, там никто их не удержит от насилий над теми же железнодорожниками, честно исполняющими свой долг. Общество распадается на элементы без обществ‹енной› связи.
Я написал статью «Прежде и теперь»42, где по возможности с усмешкой говорю о цензоре Городецком и полт‹авской› цензуре. Она пока не пошла: «Вестником» овладели украинцы и… при «Вестнике» «тышком-нышком», тайно от Кости, разослали партийное воззвание с восхвалением своей партии и в ущерб другим. Костя узнал об этом уже после того, как эта гадость совершилась («Вестник» издается на средства офиц‹иального› учреждения). После этого мы решили взять мою статью. Солидарность с этими господами невозможна. Сделал это Андриевский при благосклонном участии офиц‹иального› редактора Щербакивського. Я как-то написал статью «Побольше честности!»43. Да, прежде всего недостает простой элементарно гражданской честности. И это определяет многое в нашей революции…
6 ноября
Итак, я начал с мокрого снега утром третьего