угроза, которая заполняла собой всё вокруг. Я пытался проснуться, но когда просыпался, оказывался в другом сне, куда вслед за мной проникало и то бесформенное. Это было такое чувство… – я пошевелил пальцами, подбирая слова.
– Отчаяние неотвратимости? – предположила Вероника.
Я закивал, изумившись, как всего в двух словах ей удалось выразить самую суть того моего состояния.
Спокойно глядя на меня, она сказала:
– Всё это вот-вот вернётся к тебе снова. Твои прошлые кошмары становятся явью.
– Ну уж нет! – воскликнул я и тут же смутился от того, что на секунду поверил во всё это.
Моя загадочная компаньонка пожала плечами.
– Встреча со стариком стала для тебя поворотной точкой, понимаешь? Там, в Сайгоне, ты оказался на распутье: продолжать жить прежней жизнью, которая тебя больше не устраивала, или развернуться и пойти в неизвестном доселе направлении. И ты развернулся, но даже не понял этого. Ты вообще какой-то слепой, не видишь, что происходит прямо перед носом. Пока ты ел лапшу, твоя судьба сменила направление. Теперь твоя жизнь сначала разрушится, а потом соберётся заново. Это как умереть, а потом родиться, – и то, и другое не самая приятная вещь на свете. Я знаю, у тебя есть предчувствие беды, о котором ты боишься сказать вслух. Так вот – оно не случайно. Ты потеряешь всё, что составляет смысл твоей жизни.
– Ника, прекрати каркать! – возмутился я. – Что за бред ты несёшь?!
Она проигнорировала моё негодование и продолжила:
– Когда вчера мы с тобой встретились, я сразу увидела, что Лепесточный пёс стоит за твоей спиной. Он – проводник в царство мёртвых, и он вывернет тебя наизнанку. От тебя больше ничего не зависит, потому что когда проводник вступает в игру, он разрушает всё. Все твои надежды и мечты, ориентиры и ценности, любовь и счастье, – всё потеряет смысл. Взамен ты получишь шанс обрести знание, но даже если и обретёшь его, оно не принесёт тебе покоя. Оно заставит идти ещё дальше, в пустоту, чтобы навсегда затеряться в её владениях. Вот куда тебя заманили. И обратного хода нет.
– Хватит! – уже не на шутку всполошился я. То, что вещала Вероника, казалось плодом явно больной фантазии, но от её слов в сердце вдруг начал заползать страх, – такой, как бывает в детстве, в темноте, после только что услышанной на ночь страшной сказки. И это давно забытое детское чувство коренилось в тех ночных кошмарах, о которых каким-то чудом проведала Вероника. Её слова резонировали с чем-то настолько глубинным внутри меня, что отбросить их я не мог, как бы ни хотелось.
– Вот странный ты! – совершенно искренне удивилась моя компаньонка. – Сам же захотел узнать ответы, а теперь «прекрати». Хоть бы спасибо сказал, что ли.
Я негодующе уставился на неё.
– Спасибо тебе, Ника, за этот бред!
– Ну если это бред, почему же у тебя вспотели руки? – усмехнулась она.
Я окинул взглядом свои ладони и не нашёлся, что ответить. Вероника некоторое время смотрела на меня, а потом отвернулась в окно и принялась