совсем.
Не прошло и десяти минут, как мы прибыли. Камбоджийский погранпункт был совсем новым и впечатлял своей ухоженностью. Пройдя каменный забор красивого охристого цвета, мы миновали пальмовую аллею и оказались перед большой статуей Будды, стоявшей под роскошным навесом. Сразу становилось понятно, что Будду в стране кхмеров почитают искренне. Визы оформляли в соседней постройке, куда мы и сдали паспорта. Пограничники были весьма дружелюбны, но непреклонны в своей медлительности, так что оставалось только запастись терпением и ждать.
Ждать пришлось долго. Солнце уже припекало вовсю, говорить не хотелось, так что все мы разбрелись по территории и устроились кто где в затенённых уголках. Я сел на траве в тени развесистой пальмы и принялся наблюдать за своими попутчиками, вспоминая, зачем каждый из них едет в Камбоджу. Вон те французы в одинаковых майках с Хо Ши Мином собираются дальше на острова. Датчанин, обладатель серебристой бородки, похожий на репортёра из National Geographic, намеревается посетить какие-то развалины, куда редко добирается белый турист. А Бранка, долговязая блондинка из Словакии, которая сейчас сидит возле Будды и что-то разглядывает в своём фотоаппарате, хочет поездить по стране и посетить курс випассаны* в городе с мудрёным названием, которое я не запомнил.
* Випассана – одна из методик многодневной буддийской медитации.
«А я? Что здесь делаю я?» – навязчиво засвербело в голове. Внятных ответов не находилось. Всего несколько дней назад я прекрасно проводил время в Сайгоне, собирался продолжить путешествие по южному Вьетнаму, и покидать эту страну в ближайшие месяцы никак не планировал. Но вдруг на меня что-то нашло, и я неожиданно решил уехать. Зачем?.. Я не имел ни малейшего понятия. Ладно. Пускай всё это звучит странно, но в Азии подобное иногда случается.
В кармане обнаружился пакетик с кокосовыми конфетами, и я, шурша обёрткой, принялся разворачивать одну. Лежащий неподалёку рыжий пёс лениво навострил уши, тяжело встал и побрёл в мою сторону. Улёгся рядом, шумно и с подчёркнутым страданием вздохнув. Я протянул ему конфету. Пёс поводил носом и, не поднимая головы, вздохнул снова.
– Ну как хочешь, – сказал я и принялся жевать конфету сам. – Понимаю твоё страдание, сам маюсь. У вас тут всегда всё так медленно?
Пёс закрыл глаза и задремал.
Потом я опять бродил по пальмовой аллее, слушал рассказ датчанина про затерянную в джунглях пирамиду смерти, болтал с Бранкой про махаяну и тхераваду* и в конце концов снова вернулся под пальму. Пора было и мне определяться, что делать дальше, потому что полное отсутствие планов начинало уже здорово беспокоить. Скоро нам раздадут паспорта, через несколько часов мы будем в Пномпене, я найду гестхаус, поселюсь в нём на ночь или две, а дальше?
* Махаяна и тхеравада – два направления буддизма.
Но чем сильнее я думал, тем больше ускользало от меня это самое «дальше», потому что дальше