сэр.
– И еще, я хотел бы оставить записку для шевалье Дюпена, который также остановился у вас.
– Он оставил записку для вас.
Портье подал мне сложенный лист бумаги. Я немедленно сломал печать и развернул его.
Дорогой сэр!
Не встретиться ли нам за ужином сегодня? В десять часов, номер двенадцать.
С почтением,
Огюст Дюпен.
Да, Дюпен безупречно подготовился к моему приезду! Я отправился к себе в номер, чтобы освежиться перед ужином, и, открыв дверь, с удовольствием обнаружил, что комнаты обставлены с большим вкусом. Аргандова лампа с матовым стеклом излучала спокойный свет, а саксонский ковер оказался добрых полдюйма в толщину. Два окна с глубокими проемами, отделанными парчой, выходили на Довер-стрит и были занавешены шторами из темно-малинового шелка с золотой бахромой. Над камином висел очаровательный пейзаж; рядом расположились диван и два стула розового дерева, обитые малиновым шелком, расшитым золотыми цветами. Возле одного стула стоял восьмиугольный мраморный столик с высоким канделябром на нем. Будь у меня достаточно средств обустроить семейное гнездо в соответствии со своим вкусом, именно такой я предпочел бы видеть свою библиотеку, место для размышлений, исследований и творчества.
Пока я распаковывал чемодан и готовился к ужину, уютная обстановка номера значительно подняла мне настроение. В десять часов я подошел к номеру двенадцать со шкатулкой красного дерева под мышкой и постучал.
– Войдите.
Я вошел в номер Дюпена. Он поднялся с большого кресла, приветствуя меня, и я замер на месте. Наше сходство оказалось поразительным – я словно увидел самого себя в зеркале. Оба мы были одного возраста – тридцать один год, одинакового роста и телосложения. Даже наша одежда была похожа, Дюпен, по обыкновению, был с головы до ног в черном, будто сама ночь, и я предпочитал одеваться так же.
– По! Рад снова видеть вас.
– И я рад вас видеть, Дюпен.
Я шагнул вперед, готовясь пожать ему руку, но он склонил голову и плечи в церемонном поклоне. Я запнулся и неуклюже ответил тем же. От счастья видеть моего друга после столь долгой разлуки я совсем забыл о его неприязни к выражениям дружбы.
– Садитесь, пожалуйста.
Он кивнул на кресло напротив своего и подошел к столику у стены, где стоял графин с вином. Я сел и поставил шкатулку рядом с креслом, так как мраморный столик был весь уставлен блюдами, прикрытыми крышками, которые, впрочем, не могли воспрепятствовать изысканным ароматам нашего ужина вырваться на волю. Дюпен подал мне бокал вина, вернулся в свое кресло и пристально взглянул на меня, ожидая, когда я заговорю. Мы словно вновь оказались в его библиотеке, чтобы обсудить какую-нибудь интеллектуальную головоломку или загадочную историю, преподнесенную ему префектом парижской полиции – как будто и не было тех восьми лет, что минули со времен нашей последней встречи.
– Ваше здоровье.
Я