стекла, которые он подобрал вчера вечером в поле.
– Слушай, кротик, – начала она безо всяких предисловий, – подари мне такой камень, – она указала пальцем на кучу стекол на столе. – Уж больно они у тебя красивые.
– Это простые стекла, Люн, – возразил ей Антон с легкой укоризной, – и они не стоят ничего. Но если хочешь, бери. Бери их все.
– Спасибо, – ответила девочка спокойно, – но я только одно возьму, на память, можно?
Антон пожал плечами. А затем подошел к столу, сел напротив девочки и подперев одной рукой голову с чувством произнес:
– Ты даже не представляешь себе, как я тебе рад!
На это девочка как-то недовольно фыркнула, после чего посмотрела немного в сторону, в окно. Однако ее щеки, несмотря на такую неодобрительную реакцию, все же несколько порозовели в тот момент, явно свидетельствуя, что такое простодушное признание было ей очень приятным.
– Ты даже представить себе не можешь, – продолжил Антон, с трудом сдерживая буквально накатывавшие на него подобно морским волнам эмоции, – что со мной вчера было!
– А что с тобой было? – осведомилась девочка спокойно. Она явно умела владеть собой, отчего и не позволила эмоциям разыграться. – Ты мне лучше вот что скажи,«кротик», – продолжила она все тем же прохладным тоном, – почему ты никому не помог вчера, я же просила.
На это Антон не нашелся, что ответить. Он лишь в немом изумлении смотрел на девочку и как-то глупо хлопал глазами. Ему очень хотелось рассказать ей все, или даже нет, просто вывалить ей все то, что произошло с ним этой ночью. Однако, несмотря на свою молодость, он все же был уже вполне состоявшимся мужчиной, почти взрослым. Поэтому немного засомневался, стоит ли ему пугать всеми теми невероятными ужасами такого, совсем еще маленького ребенка.
– Люн, – наконец произнес он, – давай лучше о чем-нибудь другом поговорим. Да вот хотя бы о тебе. Ты ведь мне так толком ничего и не рассказала вчера. А мне все же интересно узнать, что это такое было и почему я теперь вижу тебя.
– Так ты обо мне или о себе все же хочешь узнать? – осведомилась Люн, слегка улыбнувшись. Она, конечно, совсем не сердилась сейчас на Антона за то, что он не исполнил ее просьбу. Ведь она не могла не понимать, что хотя он и не был вполне обыкновенным человеком, но он все же и не был таким как она. А значит те события, произошедшие всего-навсего несколько часов назад, не могли не оказаться для него сильнейшим потрясением. – Тут вот что, – продолжила она все так же спокойно после короткой паузы, – то что ты видишь: и меня, и звезду под землей, да и много чего еще, не могло открыться тебе просто так. Какая-то неведомая метаморфоза произошла в тебе. Признаться, я и сама не знаю какая. И все это очень странно, – она посмотрела на Антона задумчивым взглядом. – Однако, если оставить причины, то все, что произошло с тобой, трудно назвать чем-то и иным, кроме как чудом, и чудом хорошим.