его в поезде человек – одно и то же лицо.
В числе многих причин, по которым Шура Светов после освобождения из лагеря покинул навсегда Харьков и поселился в Риге, было и то, что он не мог, не хотел, боялся встреч с Аркадием Школьником. Говорил, что не может за себя поручиться, что готов на поступок, который и его лишит жизни.
Однажды я встретил на Сумской Григория Поженяна. Он хорошо знал, кто такой Школьник, кстати посадивший не только Шуру, но и Лёву и с десяток других своих друзей. Из многих аргументов Поженян предпочитал кулак. Был он, вернее состоял, из мышц и стихов. На фронте он служил в морском десанте. В Одессе на памятнике павшим воинам он значится в числе погибших. Об одном из своих боевых эпизодов он рассказал в сценарии фильма «Жажда». Написал он и немало отличных стихов, на многие из которых Таривердиев сочинил музыку. Внешне он походил на чемпиона по боксу. Шеи у него не было, голова прямо возникала из широченных плеч. Так вот, как-то мы встретились на Сумской у дома, где до войны находилось немецкое посольство и развевался флаг со свастикой, потом была редакция газеты, потом ещё что-то. Мы стояли, о чём-то разговаривали, в руках у Гриши был чемодан. Вдруг на другой стороне улицы мы вместе увидели медленно шедшего куда-то Школьника. Реакция Поженяна была мгновенной. Он поставил на землю свой чемодан и коршуном перелетел на другую сторону улицы. Два-три удара, и Школьник растянулся на тротуаре. А Гриша как ни в чём не бывало вернулся ко мне. Я машинально схватил чемодан, но не смог оторвать его от земли. Оказалось, что в чемодане лежали гири, необходимые Грише для постоянных тренировок.
Вообще, Поженян был личностью легендарной.
В морской пехоте во время войны, в неполных 19 лет, он командовал отрядом десантников. Был представлен к званию Героя Советского Союза. Но, борясь за справедливость, выбросил за борт помполита (помощника командира по политической части), и представление к награждению было отозвано, а Гриша сел на гауптвахту.
Он рассказывал, что на этой гауптвахте вместе с ним сидел какой-то главстаршина, который, уставившись в одну точку, не произносил ни слова. Через несколько дней он выдавил из себя:
– У меня родился сын. Если скажет: «Папа, купи кораблик», – убью!
Так осточертела ему флотская служба.
Через семь суток Поженяна выпустили из «губы» и снова отправили с десантом в тыл врага. Раненый Поженян привёл двух пленных и был прощён, дело его в трибунал не отправили.
О Гришиной лихости, смелости, буйной фантазии в самых экстремальных ситуациях можно рассказывать бесконечно. Мы давно уже с ним не виделись. А в Израиле с грустью узнал, что он покинул эту планету.
Ну а я вспомню ещё пару эпизодов из его фронтовой биографии.
Однажды в Румынии ему при совершенно фантастических обстоятельствах достался мешок денег. На них Гриша купил весь самый лучший бордель в Констанце, называвшийся «Ковёр», и, я его дословно цитирую, купил