ни на миг не отвлеклась от работы. Рудаков, с кресла, внимательно взглянул на Антона поверх страницы журнала.
На первом этаже Антон сразу устремился из банка наружу, на солнцепек, встал на гранитном крыльце, закурил сигарету. Несколько раз затянулся, что было духу. Нужно было принять решение, но какое – еще он не знал.Приподняв плечо к носу, он понюхал свою рубашку – розовый запах, слава богу, пропал…
На другой стороне дороги, у железных ворот новостроя – желтой церкви с золочеными куполами, как всегда на деревянных ящиках и на стульчиках сидели нищие перед своими консервными банками.
«Может, милостыню подать?– спросил Кочетов сам себя.– Или поставить свечку?»
Но перебегать дорогу между машинами, суетиться ему сейчас не хотелось.
«Впрочем, глупости, суеверие», – согласился он сам с собой.
Парадная дверь за спиной у Антона то и дело отворялась, взад-вперед пропускала народ: банк, действительно, нужен многим – с этим уж не поспоришь.
«Хорошо бы сейчас в гараж. Но хотя – зачем? «Мерса» нет там, ведь он в ремонте».
Так ему сказал Зеленицкий и еще попросил нынче день побыть дома, не отлучаться.
Антон бросил окурок в урну, сошел с крыльца, побрел по тротуару в сторону, где был дом. Пешеходы обгоняли его, лезли по встречной в лоб. Черт бы их всех побрал!
У светофора, на переходе, как всегда в этом месте, он посмотрел направо. Если ехать туда, направо, по проспекту, которому отсюда конца не видно,– город кончится, поплывут поля на склонах пузатых холмов, окаймленные лесополосами. Дальше по дороге – тайга: ели, сосны, осины, березы. Через десять часов пути, через тысячу сто четырнадцать километров, будет Омская область, степь… Речушка на дне оврага и деревня Мостки – там и есть его настоящий дом.
Кочетов написал в анкете банка при поступлении, что приехал на Урал заработать, но на самом деле, он приехал, чтобы не спиться. Зрелые мужики и ровесники, да и многие бабы и школьники пили в деревне Мостки. Антон после армии собирался осесть в деревне, но, понаблюдав, как опускаются, тускнеют его друзья, и сам, напившись несколько раз до бесчувствия, испугался, понял – надо бежать отсюда. Мать не отговаривала его. В городе он снял однокомнатную квартиру.
Войдя в квартиру, Антон запер замок на фиксатор – чего никогда не делал,– и усмехнулся: все равно не поможет. Проблему как-то нужно было решать.
Он переоделся в домашнее, сел на подоконник – глядеть во двор, просто ждать – и уж будь что будет.
Очень скоро ему позвонили в дверь. Кочетов даже вздрогнул. Позвонили опять, продолжительней и настырней. Антон бесшумно приблизился, припал к глазку.
– Кто там?
– Я, Кирилл Васильевич Рудаков. Отворите, Антон, будьте так добры.
– Что вам нужно?
– Вы меня не узнали? Я с работы. Ведь вам же видно?
– Говорите, я вас узнал.
– Не через дверь же мне, в самом деле,– с укоризной возразил Рудаков.
Антон подумал свое: «Будь что будет!»,– поднял руку и отщелкнул фиксатор, хотел крутануть замок, помедлил… и не открыл.
– Я