опыты с переливанием за шиллинг и капельку рома, – привык. Одна из странностей войны – она сводила вместе людей из разных мест и разных классов, которым в другое время не выпало бы случая заговорить друг с другом. Такое нарушение национальных (и отчасти классовых) границ Ватсон скорее приветствовал. Даже если оно порой затрудняло разговор.
– Вы поправились, сэр? Не трясет больше?
– Да, спасибо. – У Ватсона в Египте началась умеренная малярия, достаточно изнуряющая, чтобы его отправили на родину. – Совершенно здоров, рецидивов нет, тьфу-тьфу-тьфу. Так вас прямо из Египта послали сюда?
– Ну да. Мы, как вы и сказали, вроде как к Дарданеллам готовились… а нас сюда пихнули. Чтобы мы, мол, зелень, привыкали к окопной жизни.
Ватсон уловил запашок в его дыхании.
– Вы пили, Шипоботтом?
Тот уставился на врача, скроив мину, столь же забавную как его имя, которое, по словам владельца, пошло с тех пор, как первый Шипоботтом, разыскивая овцу, по самое брюхо искупался в ручье.
Кажется, он хотел отпереться, но передумал.
– Было дело. Самую малость. Не нажалуетесь на меня, сэр?
– Не стану. Но вы это напрасно. Здесь вам больше пить не следует. Вы поняли?
– Да-да…
– А как остальные?
Шипоботтом помрачнел.
– Держимся. Вот капитана Левертона потеряли. Жалко-то как…
– И мне жаль. – Ватсон говорил правду. Левертон был хорошим офицером и заметно старше большинства. Британской армии не хватало зрелых мужчин. – Как это случилось?
– Какая-то желудочная болезнь. Под конец ужас что творилось. Вы бы, поди, его спасли.
Дизентерия, кишечные заболевания и, как на себе убедился Ватсон, малярия были обычным явлением.
– Я уверен, врачи сделали все возможное.
В свободном от повязки глазу Шипоботтома таилось сомнение.
– Этого де Гриффона капитаном поставили. Мы все решили: это потому, что его родня на короткой ноге с благородными. Богатеи вроде как. Ну и последыш он. Только нет, парень справляется. Думаю, удержится в капитанах.
– Не сомневаюсь. Он очень за вас беспокоился.
Ватсон знал, что де Гриффон происходит из состоятельной семьи, но он умел находить общий язык с рядовыми. Что, однако, означает «последыш»? Скорее всего, изнеженный младший сынок?
– А здесь, во Франции, в бою побывали?
– Не. Под пушками только. Чертовы пушкари не жалеют на нас снарядов. Хуже всего «окопная стопа». Снимет иной парень сапоги, а нога раздулась со свежий каравай. Я им говорил, надо разуваться, разматывать обмотки и втирать китовый жир, да только он и смердит же! Не знаю, как киты эту вонь терпят. А потом и мне попало. Доктор Майлс говорит, под повязкой просто царапина. Думаю, скоро вернусь к ребятам.
– А жена ваша как? Семья?
Шипоботтом просиял.
– Пегг у меня лучше не надо, и с мальчишками, и вообще, спасибо! Я им «лентяйку» послал, а в ответ уже три письма.
«Лентяйкой» называлась готовая почтовая открытка с набором фраз, среди