на сестру. Ее вегетарианское питание заставляло меня потреблять намного больше мяса, а телосложение у нас все равно было одинаковым.
– Я пропущу мимо ушей твои дискриминационные замечания, – она улыбнулась мне своей фирменной улыбкой.
Я что-то ядовито ответила ей и уселась рядом. На столе стояла полная тарелка блинчиков, кленового сиропа и заваренного чая.
– Хлопья? – повернулась ко мне мама.
– Да, пожалуйста.
Она меня знала. Вообще не понимаю, зачем столько готовить, если это по утрам мало кто ест? Будто она вечно была в ожидании гостей. Как уже было сказано – моя мама не могла сидеть без дела. Толи это французские корни так работают, толи жизнь в мегаполисе дала о себе знать. Я знала только то, что не унаследовала ни то, ни другое. Я вообще была за пассивность. Умеренную, но пассивность.
Школа была не далеко – пожалуй, это единственная причина, по которой мне, самой безответственной на свете особе, и доверили машину, что само по себе уже было достижением со стороны отца.
В магнитофоне громили AC/DC, Nickelback и Linkin Park, как всегда поднимая мне настроение. У парковки меня уже поджидала Моник.
– А, что, еще пооткровенней наряда не нашлось? – она вскинула бровь, когда я вышла из машины.
Я оглядела себя с ног до головы. Утром я решила отбросить метод «постепенного оголения» и сегодня же приступила к последней его стадии. На мне была легкая бежевая кофта, которая оголяла одно плечо, черные шорты, колготки в сеточку и умеренной высоты каблуки. Сегодня я была даже чуть выше Моник.
Ладно, высота была далеко неумеренная. Волосы лежали хаотично на плечах, а в ушах блестели сережки.
– Вот только не надо, – я закатила глаза. – Ты видела и хуже.
– Вот именно. Надеюсь, больше никогда не увижу то ужасное «голое» платье.
– Не такое уж оно было и голое.
– Скажи это бедной миссис Джаред. Она тогда чуть не ослепла.
– Ну, это же были школьные танцы. Почему я не могу одеться в то, что хочется?
– «Одеться» – слишком громко сказано. Скорее, прикрыться.
Если бы вы видели это прекрасное, на мой взгляд, платье, вы бы так не сказали. Хотя… Кто знает. У каждого свои вкусы.
Мы вошли в школу, и тут началось… Я шла по коридорам, как по подиуму. На меня оглядывались и тут же замирали: не знаю, это было из-за моего вида или мне просто раньше нужно было начать крутить с Дрейком, но мне явно нравились удивленные лица одноклассников.
Вивьен постаралась на славу.
Я шла посреди коридора, как те гламурные штучки из американских фильмов, а в голове так и играла One republic – «Все любят меня»43. Посреди коридора меня ждал Дрейк. Ну, не то, чтобы ждал… Но он явно заметил меня и тут же оторвался от своих друзей. На его лице снова появилась та роковая ухмылка, что, казалось, раздевает тебя глазами. На это я и рассчитывала.
Я быстро преодолела расстояние между нами