Осмотрелся по сторонам и спросил:
– А что обои у вас все в дырках?
Найденов, возившийся с замком, который вдруг заклинило, отозвался через плечо:
– По случаю достали обои для своей комнаты и поклеили их мучным клейстером. Все дворцовые мыши теперь наши. Вон, кормушку сделали в углу, чтобы обои не жрали и по одеялу ночью не бегали.
Михал Михалыч посмотрел в угол, куда кивнул Найденов, и усмехнулся: там лежали обгрызенные обломки безвкусного печенья, обычно выдававшегося офицерам в дополнительной пайке. Открыв, наконец, замок, Найденов рывком вытащил из-под кровати большой зеленый ящик от РПГ, традиционно использовавшийся, как сундучок для личных вещей. Демонстративно, чтоб доказать, что ему нечего скрывать, но в тоже время без вызова, чтобы подчеркнуть, какое малое значение он придает этому случаю, Найденов откинул крышку. Михал Михалыч цепко оглядел содержимое: куртка в шуршащей полиэтиленовой упаковке, джинсы, несколько консервных банок с сыром и сгущенным молоком, тельняшка и с десяток книг. «Негусто», – подумал Михалыч, но тут же рассудил, что нестандартное поведение, в том числе и непрактичность, повод если не для подозрений, то для размышлений.
– Эта?
Найденов протянул толстенькую, небольшого формата книгу, обложенную в газету, на которой шариковой ручкой довольно коряво было написано «Пушкин». Михал Михалыч взял книгу, открыл титульный лист и, шевеля губами, прочел надпись на английском языке: «Архипелаг ГУЛАГ».
– Эта, – он кивнул головой и добавил: – Пошли, оформим, а то как я объясню, откуда у меня книга…
Найденову стало не по себе. Он плелся за особистом обратно в подвал, тоскливо размышляя, кто же его заложил и какие могут быть для него последствия.
– Что написать? Объяснительную?
– Называется «объяснение». Начни так: «По существу заданных мне вопросов могу сообщить следующее…» Купил-то где?
– В книжном дукане, напротив «стекляшки», что возле «зеленки».
– Почем?
– Сто пятьдесят, дешевка.
– Зачем?
– Изучать английский.
– Специально ездил?
– Нужен был англо-русский словарь, инструкцию к магнитофону перевести.
– А обернул зачем?
– Чтоб в глаза не бросалась.
– Знал, значит, что это за книга, скрывал, значит, – сокрушенно сказал Михал Михалыч и добавил: – Это тоже напиши. Зачем обернул, зачем написал «Пушкин», кому пересказывал…
Найденову показалось, что у него начинает кружиться голова.
– Да что тут такого? В «полтиннике» с боевыми мешками приносят эту книжку, причем на русском языке…
– У кого видел? – вопрос был задан мягко, но Найденов почувствовал, что Михалыч, лучший шахматист полка, выигравший соревнования среди офицеров в прошлое воскресенье, обыграл его, как ребенка. Нужно было как-то выкручиваться.
– У Овчаренко, прапорщика, инструктора по комсомолу в политотделе.
Найденов