напоминавшие ему детские книжки про партизан, в которых фашисты вырубали леса вдоль дорог в Белоруссии…
…на второй сотне он сбился, сон не шел.
Машина остановилась. Сердце трепыхнулось от стука в стенку будки.
– Пошли, посмотрим, чего стали, – лениво произнес Шалыгин и, не услышав ответа, поинтересовался: – Спишь, что ли?
Олегов лежал не шевелясь. Дождавшись ухода Шалыгина, он вскочил, ударился лбом о крышку будки, присел, не почувствовав боли, огляделся. Заметив, что наволочка на подушке за неделю почернела от грязи, достал полотенце (тоже не первой свежести), застелил подушку и снова лег. Пошарив рукой на полке в изголовье, он нашел упаковку сахара «Аэрофлот», разорвал обертку и сунул кусочек в рот. Заныл коренной зуб слева, едва наметившаяся в прошлом году зазубрина уже превратилась в дыру.
«Зуб – это почти часть скелета, ведь это мои кости тлеют заживо», – подумал Олегов и языком перекатил уже подтаявший кусочек сахара за другую щеку. Вспомнилась чья-то байка, услышанная еще в училище в восьмидесятом году, что, мол, душманы стреляют с гор сверху вниз, поэтому военный госпиталь в Ташкенте забит раненными, у которых отстрелена нижняя челюсть…
Снова кто-то постучал в будку.
– Товарищ старший лейтенант, вас капитан Зубов зовет!
«Не раскисать, никаких слюней», – шептал себе Олегов, приближаясь к головной машине. Она стояла, тормознув всю колонну, в пятидесяти метрах от выкаченных на дорогу булыжников. Возле камней стоял Зубов, зампотех роты капитан Швец и два солдата в бронежилетах с автоматами.
– Меня прогнал, а тебя зовет, – недоуменно сказал Шалыгин, стоявший вместе с другими любопытствующими у капота головной машины.
– Засада! Щас мочить нас будут, – авторитетно произнес водитель в тельняшке, залезший для лучшего обзора на крышу кабины «Урала».
– Слезь, обезьяна, – отозвался кто-то.
Зубов сидел на камне посреди дороги и задумчиво глядел на Олегова.
– На шестьдесят первой ты ехал?
– Я…
– Ну и как?
– Ничего особенного.
Зубов широко улыбнулся, покрутил головой, как бы чему-то дивясь, повернулся к зампотеху и сказал:
– Прочти, Боря.
Тот поднял к глазам тонкий, полупрозрачный лист бумаги с какими-то вензелями и старательно прочел:
– «Заплатите за бачу. Его убила 12—61 АО, колонна 142. Если не заплатите, будем вас убивать. Десять мешков муки, мешок сахара, четыре чайника…» – Швец сокрушенно покачал головой и поднял глаза. – Тут еще написано, перечислять страшно…
– Товарищ капитан, водитель двенадцать – шестьдесят один гвардии рядовой Тарасов прибыл, – бодро отчеканил за спиной у Олегова знакомый голос.
– Давил кого-нибудь? – громко спросил Зубов.
– Никак нет! – Олегов позавидовал выдержке водителя.
– Отец, они говорят, что не давили, –