себе раздражало меня, – промолвил Рахим горестным тоном.
– Я должен был знать еще тогда. Я должен был увидеть.
– О, если бы ты был провидцем, Тарик Имран аль-Зияд, – вздохнул Рахим. – Если бы мы все были. Вместо того чтобы являться бесполезным третьим сыном, я был бы богачом в объятиях красивой жены… с прекрасными формами и длиннющими ногами.
– Рахим, я не шучу. Мне следовало понять, что она сделает нечто вроде этого.
– Я тоже не шучу, – нахмурился Рахим. – Ты не можешь предвидеть будущее. И ты ничего не способен поделать с прошлым.
– Ты ошибаешься. Я могу сделать вывод… – Тарик уперся пятками в бока своего жеребца, и лошадь полетела вперед темным пятнышком среди песков. – И я могу удостовериться, что такое никогда больше не повторится.
Была уже середина утра, когда Тарик и Рахим спешились с лошадей посреди изящных имений Резы бин-Латифа, глубоко в сердце Рея. Поблескивающий овальный фонтан из глазурованного темно-синего кафеля украшал центр двора, а пол был выложен терракотовыми камнями, искусно вырезанными в форме шестиугольников. Зеленые лозы винограда обвивали колонные арки. У основания каждой были небольшие клумбы, полные фиалок, гиацинтов, нарциссов и лилий. Факелы из выплавленной меди и железа украшали стены, словно ожидая темноты, чтобы продемонстрировать свое многогранное величие.
И все же, несмотря на всю красоту дома, в нем ощущалась аура неуемной печали.
Чувство ужасной потери, которую не могло заполнить никакое количество блеска.
Тарик посадил Зораю в импровизированной конюшне в дальнем конце двора. Она пронзительно крикнула, жалуясь на дискомфорт новой обстановки и незнакомый насест, но затихла, стоило Тарику начать кормить ее.
Рахим скрестил руки на груди, вокруг него заклубилось облако пыли.
– Чертову птицу кормят раньше, чем меня? И где справедливость?
– Ах, Рахим-джан… я вижу, за последние несколько лет немногое изменилось, – сказал кто-то.
Тарик повернулся на звук этого знакомого голоса.
Под занавесом виноградных лоз в арке неподалеку стоял его дядя.
Оба юноши вышли вперед и склонили головы, прижав кончики пальцев ко лбу в знак уважения.
Реза бин-Латиф вышел из тени с печальной улыбкой на лице. Темные волосы мужчины поредели еще больше с последнего раза, когда Тарик его видел, и аккуратно подстриженные усы сильнее подернулись сединой. Морщинки у его глаз и рта, которые Тарик всегда связывал с чувством юмора этого человека, углубились, отразив что-то решительно несоответствующее…
Улыбка души, часто посещаемой призраками.
Все это было частью маскарада, маской, надетой на убитого горем человека, однажды утром потерявшего свою семнадцатилетнюю дочь… чтобы сразу, тремя днями позже, потерять и жену.
Жену, которая не смогла жить в этом мире без единственного ребенка.
– Дядя. – Тарик протянул руку.
Реза тепло пожал ее.
– Ты довольно быстро добрался сюда, Тарик-джан. Я ожидал вас не ранее чем завтра.
– Что случилось с Шази? Она… жива?
Реза