только этого нашей семье и не хватало, – леди Гленмораг подняла брови. – Как бы там ни было, ты совершенно разрушила то хорошее впечатление, которое успела произвести на гостей бала, и испортила вечер своей кузине.
Виктория решила промолчать и не напоминать о том, что не хотела участвовать в бале.
Бабушка погрузилась в укоризненное молчание, и Виктория была ей за это очень благодарна. Поскольку, как это часто бывало, когда она оказывалась заперта в замкнутом пространстве и волновалась, ей стало не хватать воздуха. Девушка заставила себя дышать ровно и спокойно.
Сквозь деревья Грин-парка Виктория краем глаза увидела Букингемский дворец. Под дождем он тоже казался серым. Ничто больше не напоминало о ярко освещенном бальном зале минувшей ночью. Ей казалось невообразимым, что не прошло и дня с тех пор, как она предстала перед королем в бальном платье, флиртовала и танцевала с Рэндольфом.
Постепенно шоковое состояние отступало, и она мысленно вернулась к убийству сэра Френсиса. Она презирала его, и его смерть от чьей-то руки не тревожила ее. И все же девушке было жаль, что она больше не сможет прийти к нему, чтобы узнать, кем была та загадочная женщина, которая спасла ее из горящей квартиры.
«Теперь я никогда не узнаю, почему отец лгал мне. Никогда больше я не смогу вспоминать о нем с легкостью…»
Мгновение спустя Виктория уже презирала себя за такие размышления и только потом заметила, что карета едет не в сторону площади Пикадилли, а сворачивает на Сент-Джеймс-стрит.
– Разве мы едем не в Скотленд-Ярд? – удивленно поинтересовалась она. – Вы же говорили, что со мной хочет поговорить комиссар.
– Мы встретимся с ним в доме твоего дедушки. У Скотленд-Ярда наверняка кишмя кишат журналисты. – Бабушка Гермиона наморщила нос, словно от неприятного запаха. – Секретарь твоего дедушки все утро провел, звоня главным редакторам всех лондонских газет с просьбой не упоминать твоего имени в связи с убийством. Тем не менее будет лучше, если нас не увидят возле Скотленд-Ярда.
«Наверное, при разговоре с комиссаром будет присутствовать не только бабушка Гермиона, но и дедушка, – подумала Виктория. – А я-то думала, что хуже уже быть не может…» Бабушка снова бросила на Викторию возмущенный взгляд.
– Конечно же, все узнают, что тебя допрашивали в связи с убийством. Однако есть разница, будут ли люди говорить об этом скандальном происшествии шепотом или же открыто.
Пока карета катилась дальше по Сент-Джеймс-стрит с ее домами в стиле классицизма, а затем повернула на Пэлл-Мэлл, где находился Олдвин-хаус, лондонская резиденция семьи, Виктория пыталась вспомнить, что знает из газет о сэре Артуре Стэнхоупе, главе Скотленд-Ярда. Он был старшим сыном баронета во втором поколении, семьи, которая обзавелась титулом не так давно. На должность он вступил лишь несколько месяцев тому назад. Сделав военную карьеру, он несколько лет возглавлял родезийскую полицию. Он, как и сэр Френсис, придерживался строго консервативных убеждений.
Нет, разговор