говорит Вáрак?
– Он, как вернётся, платье подарит, сказки расскажет… У Мамы Вако ликля, мне б её!
Высокородная бросила ей накидку.
Дивная сребротканая ликля!!! Встречные будут думать: вот госпожа идёт, жена инки… Уай, рыбки, плавайте! птички, пойте! Солнце, смотри на ликлю, чтобы сверкала! Надо поцеловать перст знатной хозяйке!
– Так люблю Маму Вако!
Дама погладила ей плечо.
– Где же был Вáрак, милая?
– В Тумписе! Ели псы мужа! – журчала та. – Ньуста спасла его!
– Сильная страна Тумпис?
Как угодить? Пусть спрашивает, Има-сýмак хорошее отвечать начнёт.
– Сильная! Много домов, курак!
– Вáрак боится?
– Очень! Храбрые, страшные!
– Воевать Тумпис с инками будет?
– Уай, Мама Вако, будет!!
– Всё, всё, любезная. Провожу тебя.
Шли по саду. Возникла императрица с свитой фрейлин. Потупившись, Мама Вако присела. Дикарка же отдала себя созерцанию Мамы Óкльо, дщери Луны, одетой, будто Луна в полнолунье, императрице… Ох-илльи, главная дама в мире! Что говорит?! Уай, кружится голова!
– Ты, Мама Вако, к нам не заходишь… И ты без ликли? Так не пристало… Кто с тобой?
– Има-сýмак… Люблю Маму Óкльо!! – выла дикарка с туманным взором. – Очень люблю! Где ходишь – дай поцелую, знатная муравьедиха! – Она чмокнула землю и руку койи (так называли императрицу).
Все рассмеялись, за исключением главной пальи.
– Что ты с ней делала, Мама Вако?
– Сказки мне сказывала.
– Ко мне пусть ходит, – был приказ.
Има-сýмак не помнит, как, выйдя из Красного Города, добралась дó дому.
Заседание продолжалось. В Доме Советов с Холма вещал Инка Амару Тýпак, канцлер.
– Перед чилийской кончили мы войну в Айаваке, приблизившись к царствам Киту, Тумпис, Каньари. Там верховодит Тумпис Великий. Есть сведенья, что он выставит двести и даже более тысяч копий. Наместник Севера Вáман Ачачи предупреждён был Тумписом: до Айаваки, что инкская, Тумпис нам друг – к северу от Айаваки Тумпис нам враг.
– Нас оскорбил тем Тумпис! – встал Анта Кена.
– Думай-ка о своей Стороне, о Южной, – встрял одноухий, сгорбленный Вáман Ачачи. – Я знаю Север. Тумпис, Каньари, Киту выставят триста тысяч. Ты, что ли, дашь войска?
Зал дивился мощи трёх государств. Канцлер, кашлянув, отчего разрумянился, начал:
– Ольáнтай грозит с Востока. В Чиму, что ни луна, – то бунт. Кóхиль тумписский чванится и на корточки не садится, так как велик и могуч-де Тумпис… – Указка означила на макете длинную территорию, дескать, тумписскую. – Инкам следует быть одним. Сто птах выгонят и орла, коль вместе. Чима-панака, инка-панака, айльу-панака! Вы представители трёх групп инков, хватит бахвалиться, кто знатнее! Мы все равны, как гладь Тити-Каки! Мы все чисты, как снег Вильканоты46! Все – маховые перья в мощном крыле инкской славы! – Амару Тýпак сходил с холма,