Медленного дление
И Наталью Медовых
Станислава Иванова
и еще Полину Грач
Где кончается в них город
Где тогда начнется ужас
Город в нас воспоминания
очищаем от людей
и бесшумно ходют дворники
всех сметая как соринки
ветровых открытых глаз
И вернуть удастся ль в город
Тех, кто выброшен до дна
Гору Геллерт неочищенную
от людей, людей, людей
И холмы Москвы
памяти А.Ю.
75-го август
Мерцая дремали авгуры
Расстегаи с визигой
и литровый цилиндр
Зелена вина
В «Центральном»
Проницаем был взгляд
И духовная несомненна еда
Может быть, хохолком от времянки-стремянки
Время любое я достаю
И в аи отзывается ай, Али, и а-у слышно в А.Ю.
Ты ореховым взглядом по лицам вещей скользил
Разорвать повторенье такое времен – это выше
временных сил.
Что же будем в том времени делать опять?
Декламировать жизнь
Подгонять несозданье
по улице
И ореховым прутиком все в ту ж
непокорную загоняя тетрадь?
И на что возрождаемой жизни
пламень исчезнувшего вина?
Горечь мира, молодая вина легко в безликое летнее
в несомненное претворена вино
Стихи, сочиненные львом-поэтом (из романа «Mater studiorum» («Мать учения»))
Человекобез-образный
Человеко-бесподобный
Лев-поэт милостью божье-человечьей
тихий, смирный, грязный, как овечка,
Перед нами предстоит
Он устал на задних лапах
Душно в его старой шкуре
в глазах больных трахомой
вековая грусть зверей
Он пришел, некрасивый, сюда, хромая
с пыльной кистью, с бахромою
снежной пеною хвоста
Белый лев из Алабамы
из университета града Florence
распростясь с своею львицей
стал поэтом меж людьми
Речитативом он произносит прошенья
(с книжкою «Рейнеке-лиса»
на немецко-львино-русском
в молью траченной подмышке)
С флагом небывало-пестрым
он последний царь, предстательствует
от посольства всех зверей.
Он стоически
повторяет проникновенно
лапами помавая отнюдь не геральдически
Лево-агнец
но вдруг он оглянется огненно
Словно грозный ангел в уголках его глаз промелькнул
Он восстал из тысячелетней пены —
человеческий вассал
встал из снега
но в холоде человеческих взглядов будто бы скрылся
Не исчезнув, не истлев
в зимнем зоопарке
над вратами дремлет лев
в виде белой арки
Йелке и Младену
В