Бавильский
Открытые дворы
Приперся на конкурс Чайковского с лютней
Никто не знает, как звуки извлечь
Пошли к деревянных дел мастеру
У которого засаленная репродукция
Караваджо «Лютнист»
Стояли, друг друга толкали
локтями
Как стадо немного уже неземных
людей
Туда в темноту где цветок
Смотрели как будто бы в детский
чердак
Где пыльные стропила – сами
как музыка в солнце
Где под подмышкою кто-то
быть может и ты
Держал неровную деревянную ту
восьмерку
Ты звуки извлек темноту и цветок
И ноту – помощницу темноты
Караваджо
И славу у уст
Когда поцеловал репродукцию
Караваджо
Стояли все прочие
И твой результат ожидая
Были заняты звукоизвлечением дали
И радости не было струн
и не было струн и границ
Формальную повесть на миг
заключили в футляр
И вышел на миг и вошел сам друг темноты Караваджо.
За рулем он откинулся навзничь —
В пробке непроходимой в родном дворе —
снег непробуден
он взглянул на правую руку,
но понял, что не видит левую руку
он взглянул на левую руку,
но понял, что правой – нет
за аквариумным окном машины
медленно промелькнул и исчез прохожий
скрыл, скрывает лицо свое от снега
и рождественским бродит Николой,
Заплутал ты с мешком заплечным
меж номеров машин
с жестянками в сетке заплечной
даром почти жесть меняя на медь
Горизонты, дворы, немота монеты
давно оброненной на мостовой
И словно бы повторенье мантры —
самого себя —
в сквозняке проходной.
пустоцветом?
Лишь с железным зажатым в руке
букетом —
вилка, ложка и нож
любовалась, нет, любовался
собой в отражении
и под ложечкой нежное жжение
и везде на стенах в кружении
и они, и она, и оно
На спине на зеркальном паркетном полу
Плоскость