из соображений экономии времени уверить, что дело – совершенный пустяк – не может оторвать надолго от работы, однако объясниться не дали. Заскрипела входная дверь, и в помещение следом осторожно вдвинулась козлиная борода совсем низкорослого субъекта, уже без капюшона. Мужчина у холодильника поперхнулся. Настроение хозяина кабинета претерпело неожиданные метаморфозы. От былого терпеливого недружелюбия не осталось и следа, лицо его внезапно осунулось, приобретя землистый предсмертный оттенок, глаза заметались как бы в поисках не то особенно темных углов, не то подходящего инструмента, он захлопнул холодильник и всем корпусом, словно с легким гулом развернулась башенная надстройка тяжелой техники с оптикой прямого наведения, обратился к до неприличия низкорослому мужчине с козлиной бороденкой, искательно улыбавшемуся с порога. Искательность, полный на все согласной застенчивости помигивающий взгляд посетителя как-то плохо вязались с внешностью сухощавого злобного дуэргара, подпоясанного намыленной кожаной бечевой, не вызывая никакого к себе доверия. «Ну?.. – хрипло вопросил хозяин с сильным неожиданным надрывом. – Готовы, что ли?..» Поедая желающим взором перспективу с холодильным агрегатом, все углы и подступы, сумрачный пикт у дверей немедленно и часто закивал сухонькой лысеющей головой в том ключе, что да, мол, да, давно уже все готовы, в нетерпении ожидают, и можно начинать. «Да я не вам», – произнес хозяин тем же сорванным голосом, собираясь, по-видимому, присовокупить сюда же что-то еще, что-то укоряюще и даже, может быть, предосудительное, но в этот момент в дверцу холодильника негромко постучали, она приоткрылась, отчетливо чмокнув, и до слуха донесся отдаленный приглушенный гомон, кашель, прозрачный смех, обстоятельный мужской гогот и неторопливые шаги, нудный простуженный голос объявлял на что-то посадку, где-то, кажется, ржали, явственно даже слышалось не то гудение путешествовавших с травинки на травинку шмелей, не то шуршали там где-то вдалеке армейские геликоптеры, без лишней спешки уходя отработанным порядком к ясному четкому лунному горизонту…
Тут из-за двери послышался разгневанный детский голосок, в коридоре охотно поднялся гам, и там, заорали что-то про очередь, про обнаглевший народ и потерянную совесть. Все говорило за то, что не стоило сегодня пробовать казаться лучше, чем ты есть, сопротивляться течению и пытаться искать от добра добра. Было самое время принимать естественные решения.
– Что у вас за вид? – спросил Адвокат, поджав губы.
На багрово-алом огненном фоне, на крохотном журнальном столике позади четкого темного иезуитского профиля на серебряном блюде в форме раздавленной раковины с глубин моря покоились несколько мощных, самой наиприятнейшей наружности умытых персиков и один бледненький лимончик. Пошел к Черту, подумал я. Тебя только тут не хватало со своими замечаниями. Мягкий