снова скрылся из виду, пробормотав: «Разве?» – и какое-то время его было не слышно и не видно. Из камина прижаривало уже ощутимо. За портьерой что-то очень негромко шуршало, несло ночной свежестью, словно было распахнуто окно и стояла ночь. Ко мне в гости вскоре пришло, сладко жмурясь, принюхиваясь и шевеля длинными серебристыми усами, странное пухлощекое создание с помятым со сна личиком, пушистое, кошачье и пронзительно глазастое, мы сразу понравились друг другу, и енот решил вскоре перебраться спать в мое кресло. В коридоре забегали сильнее. Там уже наблюдался просто какой-то всеобщий ажиотаж, повсеместный подъем и воодушевление на момент внезапного взрывоопасного положения.
– Так вот, – сказал Адвокат. Показалось его потемневшее от прилива крови лицо. – Он был запрограммирован самим образом вашего поведения. Еще раньше оно было запрограммировано вашими генами, воспитанием, влиянием окружения и прочее, которые в свою очередь предрешались безобразным состоянием заданной формы технологической цивилизации на отдельный промежуток времени, которая была предрешена уже задолго до своего возникновения, когда первые млекопитающие еще соседствовали с насекомыми под пятой диплодоков, – впрочем, они и сейчас соседствуют. Надо же, диплодоков давно уже не видно – а они всё соседствуют… Да. В общем, чей конец был в свою очередь предопределен логикой космогонии, задан в силу внешних, космических обстоятельств со своей, строго закономерной, исторической подоплекой, которые, как и все остальное, намертво сцементированы необычайно прочным материалом – случаем, тем же самым роковым образом имеющим свою программность, проистекающую из самой логики событий…
– Вы «состояние» пропустили, – сказал я.
– Какое состояние? – после небольшой заминки спросил Адвокат.
– Состояние формообразования, по-моему, – ответил я.
– Так, – сказал Адвокат. – Он был настроен очень серьезно. – Формы чего? Я что-то начинаю терять нить…
Я подумал.
– Знаете, там было что-то от пяты диплодоков и космических обстоятельств, творящихся на определенный промежуток времени с удручающе безобразным положением чего-то еще, – во всяком случае, за «состояние» я ручаюсь.
– Ну, – кивнул Адвокат. – А я что сказал?
– Вы успели сказать, чем предопределяется форма, а про ее состояние не сказали.
– Так, – сказал Адвокат. – А вы не помните, что там у нас было до того?
Я добросовестно порылся в памяти, но кроме больших умытых персиков в ней ничего не было.
– До того у нас была теория Большого взрыва, – сказал я, твердо глядя в лицо собеседнику. – Но это задолго до того. Вы еще говорили про его историческое значение.
– Ага… ну, все равно. – Адвокат помолчал. Казалось, его воображение было чем-то неприятно поражено. – То есть какой из всего этого можно сделать вывод?
– Что мой заусенец на мозоли был запрограммирован на стадии зарождения Большого