соседка.
– По делам, наверно? – машинально спросил я.
– Да где там! Он тут неделю куролесил, надоел всем хуже смерти!
– Песни пел? – припомнил я угрозы земляка несговорчивой очереди.
– Ага, ага, – закивала соседка, ничуть не удивившись моей осведомлённости. – И ведь как, зараза, делал! Залезет ночью на крышу и начинает объявлять: «Песня арлекина», исполняет Алла Пугачева!» И давай орать всю ночь вместе с хором!
– А он что, не один пел?
– Да это собаки. Видать, им понравилось. А нам каково? Ажно мурашки по коже! Так орал неделю, а потом собрался, всех обматерил, особенно какую-то Ностальгию – замучила она, видишь, его! – и умотал в Ленинград. Мы всё думали, что за Ностальгия такая? Нет у нас такой. Потом решили, может это Настасия? Так она отказывается, знать, мол, ничего не знаю! Ну, уехал, и слава Богу! – и соседка три раза перекрестилась.
Мы весело посмеялись, но недолго – сырость и усталость не идеальный катализатор смеха.
На нашу просьбу переночевать соседка замахала руками, мол, негде, но дала совет сходить к бригадиру. По тону и уважению, с какими она произносила слово бригадир, мы поняли, что он здесь, в Волонге, заместитель не только Господа Бога, но и самого генсека КПСС!
Можно было даже не спрашивать, где живёт бригадир, его домище был виден из любой точки деревни, как Эйфелева башня из каждого закоулка Парижа.
Мы постучали раз, другой, и, не дождавшись никакого ответа, Андрюха рванул массивную дверь на себя и первым прошёл внутрь. Я осторожно скользнул следом. Посредине большой комнаты стоял большой-пребольшой стол, за которым сидел, конечно же, большой-пребольшой мужик.
«Если это не бригадир, – подумал я, – то пусть меня отправят в самый женский монастырь!»
– Здравствуйте, нам бы бригадира, – несколько оробел Андрей.
Огромный мужик только кивнул головой, словно говоря: это я. Потом так же молча достал из-под стола трехлитровую банку, наполнил до краёв два стакана содержимым этой банки и неторопливо, по очереди, поставил их перед нами.
– Спасибо, – прижал руку к груди мой друг, – но мы люди вообще-то непьющие, а привело нас к вам исключительно дело…
Но тут я, увидев в глазах бригадира недобрые огоньки, ткнул Андрюху локтем в бок. Потом взял стакан и медленно, сквозь зубы, процедил в себя крепко пахнувший самогон. Когда дыхание, сбитое адским горючим, восстановилось, я пошарил глазами по столу в поисках чего-нибудь съедобного, но, кроме нескольких стаканов, обнаружил лишь большую миску с клюквой. Как ни странно, но вкус болотной ягоды легко убил во рту самогонный аромат.
Андрюха, последовавший моему примеру, чуть-чуть поторопился – он поперхнулся самогонкой и закашлялся, но смог быстро взять себя в руки.
Густые брови бригадира отползли немного от переносицы, что, вероятно, означало улыбку, и он пробасил:
– Пятро, разберись!
И тут я увидел щуплого мужичка, который находился рядом с бригадиром, но, из-за более чем внушительных