и поверх очков с сожалением покосился на нетронутую рюмку.
– Ты нездоров?
– Я всего лишь не хочу коньяк.
Ее интуитивные догадки были сейчас совсем некстати.
– Разве обычно…
– По-твоему, без алкоголя я и дня не могу прожить?
– На что ты сердишься, милый?
– Не придумывай, я не сержусь.
– Ты изменился с тех пор, как мы уехали из Москвы.
– Я всегда такой, – отрезал он и уткнулся в книгу, но она смотрела неотрывно, и под ее взглядом ему стало не по себе. – Могу я просто выпить кофе, или необходимо, чтобы я, как дрессированный пудель, исполнял привычные трюки в угоду твоему знанию обо мне?
– При чем тут пудель? – Соня быстро опустила глаза, уверившись, что с ним и правда что-то не так. – Я спущусь в сад, а ты можешь поработать наверху. Последняя дверь по коридору направо. Там тебя никто не побеспокоит.
– Даже ты? – съязвил он.
– Я не приду, если ты не хочешь. Встретимся за ужином.
– Сделай милость!
Соня почувствовала, как от обиды защипало в носу, и на глаза навернулись слезы. Илья делал вид, что увлечен книгой и каждым окаменевшим мускулом лица показывал, что не намерен продолжать диалог. Она подхватила поднос и выбежала из библиотеки, оставив его наедине с его раздражением на нее, на себя, на весь мир. Едва за ней закрылись двери, он бросил книгу на столик, снял очки и принялся крутить их в пальцах, размышляя над тем, что по возвращении в цивилизацию надо бы и впрямь пройти обследование. Еще не хватало свалиться с инфарктом теперь, когда новая жизнь маячила впереди смутными перспективами, и можно было двигаться в любом направлении, не ограничивая себя рамками и условностями.
Илья пришел в спальню далеко за полночь, понадеявшись, что она уже видит десятый сон. Укрытая легким одеялом Соня лежала поперек широкой кровати головой на его подушке, и он сразу разгадал ее нехитрую уловку. Чтобы лечь самому, ему пришлось бы осторожно потеснить и, тем самым, разбудить ее. Но он ворвался в ее сны бесцеремонно и грубо, заключив в объятия и лишив возможности двигаться. А когда она попыталась то ли обрадоваться, то ли возмутиться, закрыл ей ладонью рот и поцеловал в висок.
– Спи! Мы успеем наговориться утром.
Она покладисто кивнула, оставив его ради очередного приключения в царстве грез, и Илья, поерзав на высокой подушке, закрыл глаза, позволив усталым мышцам расслабиться. Через несколько минут Соня придвинулась и устроилась в сгибе его руки. Он без вожделения вдохнул запах ее волос, погладил округлое плечо и беззвучно поблагодарил кого-то невидимого за прожитый с нею день.
А утром уже Соня осторожно выпутывалась из его рук, стараясь не разбудить. Он спал на удивление крепко и не шелохнулся, когда она сползла со скрипнувшей кровати, накинула легкий пеньюар и небрежно заколола волосы, прежде чем спуститься на кухню и сочинить ему особенный завтрак. Вспомнив вчерашний вечер в одиночестве, она вздохнула