свою благодетельницу. В дверях неожиданно появился Никколо в рабочей одежде, испачканной землёй.
– Как ярмарка, моя госпожа? – спросил Никколо, утираясь грязным рукавом.
– У вас, что и к садовникам либеральное отношение? – высокомерно спросил Джузеппе у хозяйки.
– Ну что вы такое говорите, сударь, ведь это же известный скрипач – Никколо Паганини!
– А я что-то не слыхал о таком музыканте! – скривив лицо, ответил граф.
– Простите его, маэстро Паганини! Он даже не знает, чем отличается виолина от виола да гамба, – вступилась молодая дама с пышными огненными волосами. – А я вас сразу узнала. Мы с отцом в прошлом месяце были в Генуе на вашем концерте, был полный аншлаг. Все говорят, что вы – гений, а инструментом владеете словно дьявол. Вы не представляете, господа, какие звуки извлекает из обычного дерева этот человек! Вы ещё и на гитаре прекрасно играете, сударь? – вставила худенькая шатенка.
– Да, вы правы, я – король скрипки, а гитара – моя королева, – лихо парировал Никколо.
В непринуждённой беседе наступила длительная пауза.
– Простите, сеньоры, я пойду, переоденусь, – сказал Никколо, учтиво раскланялся и поспешил в свою комнату.
– Какой резвый! Это – ваш протеже? – обратился граф к Дидоне.
– Что вы, как раз напротив. Это я имею честь принимать у себя такого известного музыканта.
Граф прикусил язык.
– Он – просто прелесть! Чудо в рыцарском шлеме! – восхищённо воскликнула шатенка, и её удлинённое лицо расплылось в улыбке удовольствия.
– Ах, какая самоуверенность! – фыркнул молодой усатый щёголь в жабо, – Изабель, не стоит так восхищаться самовлюблённым музыкантишкой, – тихо мурлыкнул он, прильнув губами к руке шатенки.
– Дорогой, вы не правы. Даю руку на отсечение, годик, другой и вы убедитесь в величии его таланта, – понизив голос, возразила Изабель.
– Милая, мне жаль твою прелестную ручку.
– А я думаю, – вмешался скромно, но со вкусом одетый светловолосый юноша, – что маэстро Паганини как композитор будет скоро забыт, по той простой причине, что его сложнейшие произведения никто кроме него самого не сможет исполнять. Он – гений импровизации. Надо отдать ему должное – в исполнительской деятельности Паганини достиг недостижимых высот. А ведь он так молод, настоящая слава у него ещё впереди.
Прошло два месяца. За это время маэстро много выступал в разных залах Италии. Популярность его росла с каждым днём. Он с упоением продолжал сочинять свои каприсы, которые приобретут в будущем мировую известность. Если б он знал, что в будущем этими сочинениями будут восторгаться лучшие скрипачи всего Мира, из «Каприсов» будут делать многочисленные переложения для других инструментов, другие композиторы будут цитировать темы его «Каприсов» в своих произведениях, делать обработки.
Отношения между ним и Дидой приобретали